Анонс

Анонс октябрьского (№ 10) номера журнала «Новый мир»

ПРОЗА

Анатолий Кобелев. Цена бревен. Повесть

Повесть Кобелева открывает прозу номера, целиком посвященную художественному исследованию того, что скрывается за аббревиатурой «СССР», вошедшей в моду на футболках нынешних молодых людей, - советской жизни.

В повести Кобелева - конец двадцатых годов, русский провинциальный город, сотрудники местной газеты, в частности, ее фотокорреспондент - вполне правоверный коммунист, со сложным чувством наблюдающий за тем, как набирает всесокрушающую силу антирелигиозная компания, сопровождающаяся сносом исторических зданий, и за началом раскулачивания в деревнях;  а также - за новым сотрудником газеты, человеком еще сравнительно молодым, но уже придавленным памятью о своей ранней юности, в которой он, в качестве одного из командиров Красной армии геройски сражался с врагами советской власти, в частности, с крестьянами-повстанцами.

Владимир Торчилин. Дом на Маросейке. Повесть

Повесть-воспоминание, в которой - стиль и содержание жизни позднесоветской, времен «развитого социализма». Повествователь - русский (советский) ученый, эмигрировавший в конце 80-х в США, завязывает дружбу с русским профессором, эмигрантом первой волны, и встреча эта с потомком дворянского рода заставляет героя вспомнить времена своей студенческой юности, когда он, завсегдатай книжно-торговых толкучек на Кузнецком мосту познакомился с удивительной старухой, хранительницей не только раритетной библиотеки, но и памяти о своей молодости – молодости красивой женщины, дворянки, музы московских поэтов 20-х годов, ну а потом - советской зэчки: «В ней как будто разные люди жили. Не в смысле там раздвоения какого-то, а вот так вместе и жили. Ну вот, скажем, когда мы с ней стали много разговаривать, у нее такое лицо становилось, когда она про книги говорила или поэтов своих знакомых вспоминала — понимаете, светлое такое, одухотворенное... И голос — сильный, красивый, интонации такие, вроде как у вас — барские, если можно так сказать. А с соседями или по телефону — ну вот говорит как обычная московская старушенция, и лицо при этом тоже какое-то простое, старушечье. А если кто из соседей говорил ей слово неудачное или поперек — то такой блатной прищур у нее получался и отбривала таким текстом, что мало не покажется. Я, конечно, понимаю, что пятнадцать лет лагерей — не шутка, любого переделают, да и советская действительность и не таких людей меняла, но вот она как-то сразу все в себе сохранила...».

Геннадий Вдовин. Памяти памяти

Лирико-автобиографическая эссеистская проза: «Памяти закладок» и «Памяти трамвая  № 11» - про течение «личного времени» московского интеллигента (в данном случае историка, музейного работника), в котором всегда - движение большой истории.

Михаил Бродский. В четвертой семье. Обыкновенная жизнь на фоне исчезнувшей натуры. Окончание

В последних главах мемуарного повествования Бродского описывается рубеж 40-50-х годов – московская элитная школа, институт, поездки с театром приемных родителей на гастроли, влюбленности, друзья, смерть Сталина и столпотворение во время прощания с вождем, из которого автору посчастливилось уйти живым, и многое другое; и при том, что быт московской жизни был тогда достаточно аскетичен и суров, можно сказать, что стиль жизни друзей автора (закрытые джазовые концерты, танцы, поездки на юг и т. д.) был еще и стилем жизни золотой – по меркам того времени – московской молодежи. То есть нормальная, насыщенная, полноценная жизнь была всегда, свидетельствует автор, даже в послевоенной, сталинской и пост-сталинской Москве .

СТИХИ 

Подборки стихотворений Дэвида Константайна «Мужчина в свой выходной» (в переводе и с предисловием Михаила Липкина), Елены Генерозовой «Золотые границы», Игоря Булатовского «Ласточки наконец».

Марии Галиной «Из книги ″Всё о Лизе»»

«стакан

на самом краю

стола

состоит

из стекла

воздуха

и воды

ловит свет

в серебристую

ребристую

сеть

частокол

граней

отбрасывая на плоскость

расходящийся веер

лучей

перемещающихся

теней

оттого

так хочется наблюдать

не отводя глаз

прозрачную

чистую

холодную

с пляшущим

на донышке

золотым

пятачком

уловленного плененного

солнца

пока не погаснет

последний свет

кто

осмелится

протянуть руку

к такому совершенству <…>»

НОВЫЕ ПЕРЕВОДЫ

Джон Китс. «Она трофей туманный в этом храме…» Перевод и предисловие Алексея Цветкова

 «В 1975 году, впервые оказавшись в Риме, во время импровизированной зигзагообразной экскурсии по городу я набрел на небольшой трехэтажный дом, в одной из комнат которого в 1821 году в возрасте 25 лет скончался от туберкулеза английский поэт Джон Китс…», «В тот первый раз я почти тотчас наткнулся на англоязычный книжный магазин и приобрел там на скудное эмигрантское пособие сборник Китса, но фактически приобрел гораздо больше — одного из самых любимых поэтов на всю жизнь.»

ДАЛЕКОЕ БЛИЗКОЕ

Владимир Абашев, Марина Абашева. А был ли мальчик из Перми? Литературное расследование

Оказывается мальчик был. Более того, прочитав ахмадулинское стихотворение «Слово», сразу два молодых стихотворца приняли слова о «мальчике из Перми» на свой счет. И авторам удалось найти реального прототипа и даже получить его краткие воспоминания. Но начинают свою статью авторы с другого – с анализа стихотворения «Слово», давшее им возможность развернуть свое исследование поэтики стихов Ахмадулиной, ну а уж во второй части, собственно, «расследование» - «Бывают стихи с историей. Их жизнь не ограничивается сферой литературы и чтения. Она продолжается в судьбах людей, вплетается в житейские перипетии, входит в мифологию места, с которым стихи эти связаны. Жизнь таких текстов приобретает вкус интриги, что вызывает новые литературные отражения и толкования в устной истории. Стихотворение Беллы Ахмадулиной «Слово» именно такого рода. С историей. С героем-прототипом. С продолжением. Исследуя перипетии судьбы этого стихотворения, авторам этих строк довелось обнаружить его продолжение, установить адресата-прототипа, проследить новую жизнь текста в литературе — в повести Анатолия Королева.»

Марк Мудрик. Омская книга Роберта Рождественского

Отчасти - воспоминания бывшего одноклассника, ставшего потом журналистом и восстановившим отношения с Рождественским, отчасти - литературно-критическое исследование, посвященное творчеству Рождественского, основной темой которого стал «Омск в стихах Рождественского» - город, в котором не только прошло детство поэта, но и в котором публиковались в неискорёженном еще цензурой виде некоторые его стихотворения шестидесятых годов.

ОПЫТЫ

Марина Ломовская. Любовь всегда найдет

Литературно-географическое эссе про Марину Цветаеву и ее Францию – автор побывала в домах, где жила поэтесса, повторила маршруты ее прогулок, зашла на «цветаевский рынок» и т. д. , а также проехалась по тем местам, культура которых и история в известной степени определяли образные ряды стихов Цветаевой.

ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА

Евгений Абдуллаев. Большой букеровский бестселлер. Нелитературный взгляд на три литературные премии

Литературные премии - на «внешний, аутсайдерский, взгляд». Абдуллаев рассматривает работу премий – и, соответственно, текущий литературный процесс, – взяв в качестве критерия разделение их на «спортивные» и «жреческие»: «Спортивность всегда была присуща литературе. В классической Греции поэты и драматурги выступали на состязаниях, получали награды. Сначала — скачки и мордобои, потом — дактили и хореи. Но одновременно со спортивной моделью литературного процесса существовала другая, противоположная. Назовем ее условно «жреческой», или «иератической». Древний Вавилон, Израиль. «Начальнику хора, на струнных орудиях…» Литература — как корпорация, жреческая коллегия; сочинительство — как священнодействие». Спортивная премия «уже не фиксирует литературную иерархию, как это было в «жреческой» модели. Она ее (иерархию) разрушает, заменяет гибким рейтингом». «Разумеется, не все нынешние премии построены по «спортивной» модели. К внутрикорпоративному типу тяготеют Премия Андрея Белого, Премия Аполлона Григорьева (пока была), Поэт, Anthologia...». В своей статье автор сосредотачивается на характере премий – и отражаемой ими литературы – по преимуществую «спортивных»: «Большая книга», «Букер», «Национальный бестселлер».

Маргарита Сергеенко. Читатель как эксперт

Статья о литературных премиях, написанная на том же материале, что и статья Абдуллаева (премии «Большая книга», «Букер», «Национальный бестселлер»); автор рассматривает формы участия в премиальных сюжетах читателей, то есть не только профессиональных экспертов, но и людей «со стороны»: «Студенческий Букер», читательское голосование в «Большой книге», «Нацбест + ЖЖ» в «Национальном бестселлере» и т. д.

Ирина Роднянская. Сомелье Пелевин. И соглядатаи

Поводом для этой статьи стал выход «попсовой», как считает автор, книги С. Полотовского и Р. Козака «Пелевин и поколение пустоты», но содержанием этой статьи стала не столько полемика, сколько размышление о месте Пелевина в современной литературе и в современной критике. А также подробный разбор последнего романа Пелевина «S.N.U.F.F. » («Кажется, не особо замечено, что в «Снафе» Пелевин впервые оторвался от моделирования современного российского ландшафта и озаботился путями всего человечества. По части занимательности это был рискованный шаг; читатель, до сих пор — в подставленном к самым глазам кривом зеркале — получавший удовольствие от узнавания того, «что с нами происходит», удовольствия этого, блуждая среди условных декораций футурума, во многом лишался. И мог заскучать, что и произошло»; «…он потерял контроль над своей ипостасью «дискурсмонгера» (успешного торговца словесами)  и бестактно оттянулся по полной. Отвращение, которое он выплеснул на читателя, последним в таких дозах не усваивается, а извергается вон».)

РЕЦЕНЗИИ. ОБЗОРЫ

Татьяна Соловьева. Другая жизнь – о книге: Архимандрит Тихон (Шевкунов). «Несвятые святые» и другие рассказы. М., «Олма Медиа Групп», Издательство Сретенского монастыря, 2012;

Ирина Служевская. Навигатор Макушинский – о романе: Алексей Макушинский. Город в долине. — «Знамя», 2012, № 5, 6;

Елена Горшкова. «Улиточкой стану…» - о книге Ирина Шостаковская. Замечательные вещи. М., «Книжное обозрение [АРГО-РИСК]», 2011.

Книжная полка Данилы Давыдова

Представлены:

Юрий Рябинин. Мистика московских кладбищ. М., «Алгоритм», 2011;

 «Минус-прием»: вопросы поэтики. Межвузовский сборник научных работ. Под редакцией Н. А. Ермаковой. Новосибирск, Издательство Новосибирского государственного педагогического университета, 2011;

Евгений Таран. Вокруг «Алконоста». М., «Аграф», 2011;

Миры Андрея Белого. Редактор А. Вранеш; редакторы-составители К. Ичин, М. Спивак; составители И. Делекторская, Е. Наседкина. Белград — М., «Водолей», 2011;

Лидия Аверьянова. Vox Humana. Собрание стихотворений Составитель  М. М. Павлова. М., «Водолей», 2011;

Владимир Казаков. Мадлон. Проза, стихи, пьесы. М., «Гилея», 2012;

Ю. В. Манн. «Память-счастье, как и память-боль…» Воспоминания, документы, письма. М., Издательство Российского государственного гуманитарного университета, 2011;

Николай Байтов. Резоны. Книга стихов. М., «Книжное обозрение [АРГО-РИСК]», 2011;

Павел Лемберский. В пятьсот веселом эшелоне. Главы к роману. USA, «Franc-Tireur», 2011;

Александр Анашевич. Птички бабочки мертвячки. Тверь, «Kolonna Publications»; СПб., «Порядок слов», 2011.

Татьяна Кохановская, Михаил Назаренко: УКРАИНСКИЙ ВЕКТОР

История с географией. Киевские горы и норы

Про географию в украинской литературе, в частности, о модификациях образа Города, в качестве которого у украинских писателей чаще всего возникает образ Киева. Привлеченный материал: от Гоголя и Шевченко до Лады Лузиной, автора популярной серии «Киевские ведьмы», Андрея Куркова с романом «Ночной молочник», Олександра Ирванца, автора повести «Очамымря» и т. д. Авторы приходят к выводу, что в украинской литературе есть четыре образа города — «причем три из них вполне мифологичны (Киев — центр мира, место силы, защищенное пространство; Киев хтонический, пещерный, погруженный в прошлое; Киев умирающий и воскресающий, подобно богу земледельческих мистерий; Киев — современный мегаполис). Киев во всей совокупности текстов представляет собой структурированное пространство мифа: горние выси, бездна и срединный мир наличествуют в культуре и топографии. Город существует здесь и сейчас, простирается в прошлое и заглядывает в будущее (по преимуществу в антиутопии). Киевский миф, таким образом, практически сформирован — при живейшем участии заинтересованных читателей, готовых покупать буквально все, что угодно, лишь бы о Киеве. Киевская идентичность, безусловно, существует, и не находится в конфликте с идентичностью украинской, несмотря на лакуны в историческом опыте, которые, впрочем, медленно заполняются». Но тем не менее, заключают авторы, «о киевском тексте в классическом понимании термина говорить все же нельзя. А уж о «школе», при всей дискретности, многовекторности и двуязычности наличного массива произведений, смешно и рассуждать».

Мария Галина: ФАНТАСТИКА/ФУТУРОЛОГИЯ

Макондо, которое мы потеряли

О «Великом Гусляре» Кира Булычева, как безуспешной попытке создать отечественный вариант маркесовского Макондо, то есть собирательный образ страны и одновременно ее символ - «Почему? Скорее всего, прямо как по тому анекдоту — как ни монтировал рабочий-несун (был такой термин в былые годы) детали, украденные с завода, вроде бы выпускающего швейные машинки, как ни собирал, а все равно получался пулемет… Как ни расписывай мы ихний Макондо (или Йокнапатофу, или Гринтаун, штат Иллинойс), у нас все равно получается абсолютно наша история города Глупова…

То есть хорошо получается у нас история сугубо сатирическая, а у сатиры при множестве хороших свойств есть одно не то чтобы плохое, но неотъемлемое: сатира предполагает плоскость, а не объем.»

Библиографические листки. Книги (составитель С. Костырко)

Периодика (составители А. Василевский, П. Крючков)