Георгий Давыдов. Лоция в море чернил. М., ИЦ «Азбуковник», 2023. 324 стр.
Отдельное книжное издание эссеистических заметок и размышлений, которые ранее печатались в «Новом мире» («Лоция в море чернил»: 2018, № 6; 2019, № 9; 2022, № 6; 2023, № 3).
Например: «Писатель — это человек, которому заходит в голову то, что никогда не заходит в обычную голову. Вячеслав Пьецух, жительствуя в тверской деревне, отправлялся с соседями на променад вдоль Волги и, показав на противоположный берег, изрекал: „Там — Франция...”».
Или: «Надо думать, большинство читателей этого opus magnum не принадлежат к числу знатоков и тем более поклонников математической науки (памятный спор 1960-х о физиках и лириках). Но затеяв разговор о физике, вернее, математике, бьюсь об заклад — хватит нескольких слов (вернее, цифр), чтобы самый неисправимый лирик испытал вожделение к математике. Речь о задачнике (уф, какая скучная материя) длиной в... пять с половиной метров! „Задачник” именуют „Математическим папирусом Голенищева” — по имени первооткрывателя — Владимира Голенищева (1856 — 1947), „отца” русской египтологии, на коллекцию которого зарился Британский музей (предлагая миллион золотом), но В. Г. за сумму вдвое меньшую (снова математика) продал в московский Музей изящных искусств — из соображений патриотизма (снова лирика). Каждый, кто приходит в Музей на Волхонку, в Египетский зал, голову теряет (поэтому я, например, всегда спешу к голове мумии с кокетливой рыжей прядкой). Лучшие экспонаты — из собрания Голенищева. Однако папирус — в хранилище, недоступном для публики. Может, вульгарно не хватает места? Медитируя на манер жрецов Мемфиса, видишь перед собой пятиметровую змею математической мудрости, почти такую же древнюю („папирусу Голенищева” без малого сорок веков), как змей в Эдеме. Между прочим, на триста лет старше „Папируса Ахмеса” в Британском музее. Текст был издан и расшифрован в 1930-м, в папирусе двадцать пять задач. Египтяне умели вычислять объем не только тетраэдра, но и усеченной пирамиды... Вы что-нибудь смыслите в этом? Лично я — нет. Просто любуюсь. Но есть ли, спрашивается, в арсенале лириков нечто, что сразит физиков? Поэт Бенедиктов. Да, именно он, Владимир Бенедиктов (1807 — 1873) в 1869 году составил первый в России сборник математических головоломок. Книга осталась в рукописи, лишь через полвека, в 1924-м, Яков Перельман наткнулся на нее в архиве и привел несколько задач в своих книгах „Занимательная алгебра” и „Живая математика”. Рукопись Бенедиктова состоит из двадцати глав, вот лишь некоторые: „Так называемые магические квадраты”, „Угадывание задуманного числа от 1 до 30”, „Задуманная втайне цифра, сама по себе обнаруживающаяся”, „Чародействующий полководец и арифметическая армия”, „Узнавание вычеркнутой цифры”, „Громадное число живших на земном шаре обитателей”... Бенедиктов — не математик, а поэт — после нескольких лет славы стал „вычеркнутой цифрой”. Ему отказывали в таланте, ссылаясь при этом на „непристойности” („Матильда спрыгнула — и в сладком волненьи / Кидается буйно на пышный диван”, „Все мне волна твоих персей колышется”, „До глупости счастлив прелестною ложью / Твоих обаяньем помазанных уст’), „выдумывание слов’ („змеедушный”, „всезнаменитый”, „меч-головосек”, „усест”) и даже на увлечение... математикой».
Или: «Один из признаков книжных жучков (людей, разумеется, а не насекомых) — пальцы в белесых пятнах. От перекиси водорода, которой сводят библиотечные штампы. Что до жучков-насекомых, то мой знакомый — хранитель библиотеки усадьбы Архангельское — на вопрос, как с ними бороться, ответил с медицинской серьезностью: „Мы вызывали энтомолога...”».
См. также его эссеистическую книгу «Театр теней» («Новый мир», 2021, № 9; 2023, № 10).
Ребекка Куанг. Вавилон, или Необходимость насилия: сокрытая история революции оксфордских переводчиков. Роман. Перевод с английского Н. Рокачевской. М., «Эксмо: fanzon», 2023. 640 с.
«Вавилон — престижный Королевский институт переводов Оксфордского университета — является мировым центром не только переводов, но и магии» (из издательской аннотации).
Сразу хочется сказать: мы знали, мы знали.
Слышали. Догадывались. Подозревали.
Открывается книга Предисловием — «Заметки автора об исторической Англии и, в частности, об Оксфордском университете»:
«Проблема романа об Оксфорде в том, что каждый, кто там учился, будет тщательно изучать текст, чтобы определить, совпадает ли ваше описание Оксфорда с воспоминаниями читателя об этом месте. Совсем плохо, если вы — американский писатель, ведь американцы вообще ничего не знают. Скажу в свою защиту следующее. „Вавилон” — это художественное произведение, и речь в нем идет о фантастической версии Оксфорда 1830-х годов, чья история изменена серебряных дел мастерами (об этом я расскажу уже очень скоро). И все же я пыталась описывать жизнь викторианского Оксфорда как можно правдивее, в соответствии с историческими летописями, и вводить выдуманные элементы, только когда это необходимо для сюжета».
А также: «Некоторых читателей может озадачить место размещения Королевского института перевода, также известного как Вавилон. Это потому, что я исказила географию, дабы найти для него место. Представьте зеленый островок между Бодлианской библиотекой, Шелдонским театром и Камерой Рэдклиффа. Увеличьте его и поставьте Вавилон прямо в центре».
Язык/и, перевод (= акт предательства), но главное — колониализм/деколонизация, Империя — зло, и т. д. «Повесточка» отрабатывается — почти на каждой странице — так утомительно-многословно, что вызывает обратный эффект. Ну, и нельзя обойти навязчивое оправдание любого насилия, если оно совершается во имя того, что «революционер» считает справедливым. И захочешь обойти — Куанг тебе не позволит.
Составитель Андрей Василевский