Молчи со мной

Из цикла «Местное время»

 

 

*  *  *

 

За городом проснись и промолчи:

послушай через стёкла поздним утром,

как солнце лепит гроздья алычи

и яблоки целует перламутром,

 

попробуй строить тихие мосты

от берега жилого до иного,

учиться быть землёю, словно ты

был сделан из неназванного слова,

 

а вечером под звёздный недолёт

прошепчешь в небо главное желанье

и осознаешь, как безбожно врёт

твой голос в пересушенной гортани.

 

 

*  *  *

 

автомойку открыли на краю кладбища

поставив надувного человечка

он размахивает неживой рукой

словно приглашает ещё живых

на какую-то вечеринку

или в путешествие

 

и люди идут

 

*  *  *

 

Я живу у изгиба рельсов,

где проходит кизлярский скорый:

никуда от него не деться,

не спастись ни стеклом, ни шторой,

 

засыпаю, как на перроне,

и под ночью тяжёлой, южной

я считаю на слух вагоны,

что на стыках скрипят натужно,

 

и — колёса — без перебоя,

через голову, нестерпимо,

словно жизнь, как полночный поезд,

разогнавшись, проходит мимо.

 

 

*  *  *

 

ветер веткой стучит в стекло

превращает город в поэзию

 

 

*  *  *

 

в автобусах я тайком смотрел в чужие телефоны

что может быть интереснее чужих жизней?

чаще смотрел через плечо, но иногда — в отражении стекла

 

вместе с вихрастым рыжим парнем

я влюблялся по переписке в соседку-старшекурсницу

 

вместе с усталой продавщицей бытовой техники

ругался с её бывшим

 

мысленно смеялся над мемами

вместе с неформалкой-школьницей

 

пока однажды немолодая женщина впереди меня

не открыла в телефоне фотографию свидетельства о смерти

фамилия, имя и отчество отразились в оконном стекле

стоящие вокруг люди притихли

но никто из них не заметил смерти

 

 

5:15

 

Стук колёсиков чемодана по плитке —

лучшее, от чего просыпается многоэтажка.

 

 

 

 

 

Из цикла «Часть текста утрачена»

 

*  *  *

 

тёмные лестницы наверх

ведут меня

к расколотому грозой дереву

к тебе

застывшей перед ним в поклоне

с камерой в тонких руках

 

но ты уходишь

в чужое стихотворение

 

 

 

Часть текста утрачена

 

тысяча восемьсот

девяносто первый

        тире

тысяча девятьсот

тридцать восьмой

 

 

 

Из цикла «По крупице, по детали»

 

*  *  *

 

мамины пластинки

отцовские бобины

кассеты и диски старшей сестры

я не слушал вас

подслушивал

чтобы однажды обнаружить

свою музыку

в голове

 

 

*  *  *

 

По крупице, по детали

обретает смыслы пазл.

На детали я гляжу —

ни к одной не подхожу.

 

 

*  *  *

 

разбирал черновики

со старыми стихами

порезался о бумагу

...и готов новый

 

 

 

вещи живут в своих хозяевах

 

сердце рыбака истыкано рыболовными крючками

как подушечка — швейными иголками

 

телефонный мастер не умолкает ни на минуту

как будто внутри перемкнули все провода

соединив десяток абонентов

 

архивист молчалив и пузат

как пыльная папка документов

 

а я состою из пустот

 

вонзай в сердце крючки, рыболов

перемкни провода, телефонный мастер

молчи со мной, архивист

 

 

*  *  *

 

В вагонах, графиком измотанных,

поэты с дачниками в ряд:

летят над вечными болотами,

о чём-то главном говорят,

 

и кажется: Земля вращается

и с ней вращается Луна,

пока вагон бежит-качается,

пока в вагоне речь слышна,

 

пока она под серым панцирем

не умолкает ни на миг,

и всех хранит до крайней станции

в цветастой форме проводник.

 

 

*  *  *

 

наши зубные щётки лежат

сплетясь щетинками

как ещё не остывшие к друг другу

любовники

 

 

*  *  *

 

что бы вам такое рассказать

чтобы вам ничего не рассказывать