По ту сторону песни

Мойше-Лейб Галперн

MEMENTO MORI

А если б сказал вам поэт Мойше-Лейб,

что смерть была рядом, он видел её,

качавшейся в десять утра на волне,

как видят порой отраженье своё —  

поверит ли кто Мойше-Лейбу?

А что, если смерти поэт Мойше-Лейб

рукой помахал и спросил: «Как дела?»,

а люди поодаль плескались в воде,

и радостный шум раздавался вокруг —

поверит ли кто Мойше-Лейбу?

Но к смерти тянулся душой Мойше-Лейб,

и сила влеченья была такова,

как ночью влюблённого сердце ведёт

к святому окну своего божества,

поверит ли кто Мойше-Лейбу?

Что, если опишет её Мойше-Лейб

не мрачной, а яркой, как краски земли,

Такою была она в десять утра

меж небом и волнами где-то вдали —

поверит ли кто Мойше-Лейбу?

Мойше-Лейб Галперн (1886 — 1932). Родился в Злочеве (Галиция, Австро-Венгрия, в настоящее время Львовская область, Украина). Когда будущему поэту исполнилось 10 лет, семья переехала в Вену — именно там Галперн получил художественное образование, окончив Академию художеств. Как художник он и зарабатывал себе на жизнь, работая иллюстратором, графиком, портретистом. Начал писать стихи на немецком, вдохновленный поэзией Генриха Гейне. В 1908 году, после Черновицкой конференции, где он познакомился с Ш.-Я. Имбером, в качестве языка творчества выбрал идиш. В 1908 году уехал в США, где сблизился с поэтами группы «Ди Юнге»; на жизнь в Америке зарабатывал ремеслом художника. В Нью-Йорке вышли две книги стихов — «Ин Нью-Йорк» («В Нью-Йорке», 1919) и «Ди голдене паве» («Золотая пава», 1924)^[1].

Лейб Квитко

Из книги «1919»

В ЗАКОЛОЧЕННОМ ДОМЕ

в заколоченном доме

стоят сгорбленные вещи

разбросанные

покинутые

в ожидании, в печальной полутени,

тени-дети

лучиков,

искр

солнечных зайчиков

от заколоченных окон.

ах, они не верят,

что снаружи есть солнце,

что оно сушит свиные пятачки,

целует пыль муравьиными губами.

в цветочных горшках

у цветов иссыхают корни —

скользящая неподвижность

окаменевшие острые листья,

склонённые головы.

мои старшие сёстры,

засидевшиеся в девках,

их острые скулы…

от трепета, от ожидания —

бродят и бродят вокруг, как больные,

молча и немо,

и одна из них тонкими пальцами

медленно стаскивает с окна

белые занавески,

вытягивает из них шнурки,

вытягивает,

вытягивает шнурки —

что-то плетёт…

а мы всё ждём,

и мы —

дождёмся.

БЕЗДОМНЫЕ

Бездомные…

По вечерам мой тесть угрюм,

как ночь угрюм: грызёт орех,

так грызёт, аж страх берёт.

Дом, что покинул, — забывает,

глиняные крынки с мёдом

и украденную скрипку…

Спрашивать его не нужно,

отчего дрожат ресницы,

отчего орех грызёт он:

промолчит и усмехнётся.

Только мне неловко, странно:

как оплакивает старый —

пару грушевых деревьев,

что росли, к окну приникнув,

возле брошенного дома!

Посадил их — ну так что же,

если груши-первоплодки

соберут, на память спрячут?

Может, там уже десятки

вызревают, осыпаясь,

и сияют, словно свечи?

Дом единственный заброшен,

на семь раз уже обобран —

что ж оплакивает старый

пару грушевых деревьев?

— Кто там? Лея? Заходи же!

 Где, бедовая, бродила?

— Тихо, тс-с!.. Скажу на ушко:

Этот, ох... Прокоп Настасьин, чтоб его...

собрал все груши —

зрелые… зелёные…

— Тс-с-с… отец идёт…

…не знает…

— Тс-с-с.

СЕДОЙ КОБЗАРЬ

Седой кобзарь, немой певец

и высохший родник.

Я, жалкий, перед ним стою

и сдерживаю крик,

и смерти жду, что мне несёт его рыдающий народ.

Я перепутал слепо все страницы,

ответа жаждал я,

и как магнитом

меня притягивала каждая строка.

Мне плакался седой старик:

«Народ мой — в шапке из рогожи,

дубовая башка!»

А я ему в сердцах:

«Свою башку садовую,

свою башку еловую,

на улице моей угробил твой народ!

На тёплой и живой, на улице моей —

да как же так?

За что?»

Старик рыдал один,

остался он один.

От плачущего кобзаря

у старого колодца

укрылся я в тени и ждал,

я, жалкий, ждал,

в дурной

растущей вертикально глухоте.

Лейб (Лев Моисеевич) Квитко (1895 — 1952). Родился в Подолии, в местечке Голосков (ныне — Николаевская область, Украина). Рано потерял родителей, работал с ранних лет, перепробовав множество разных специальностей. Стихи сочинял с детства. Первая книжка детских стихов Квитко «Лидэлэх» («Песенки») вышла в 1917 году, в 1918 году вышла первая книга лирики «Ин ройтер штурем» («В красной буре»), в 1921 году — вторая «1919», об ужасах еврейских погромов на Украине. Создает трагический роман о детстве «Лям и Петрик» (1929). В начале 1920-х годов уехал в Берлин, в 1925 году вернулся в СССР — жил в Харькове, а с 1936-го в Москве. Квитко был не только тонким лириком, но и ведущим еврейским детским поэтом. С 1936 года его детские стихи переводят на русский, в течение нескольких лет они завоевывают всесоюзную популярность. Главной своей книгой считал роман в стихах «Юнге йорн» («Молодые годы»), над которым работал 13 лет. Во время войны — член президиума Еврейского антифашистского комитета (ЕАК). Арестован в 1949 году по делу ЕАК. Расстрелян вместе с другими членами ЕАК 12 августа 1952 года.

Рохл Корн

ПО ТУ СТОРОНУ ПЕСНИ

По ту сторону песни есть маленький сад,

Дом с соломенной крышей запрятан в саду.

Три сосны возле дома качаются и молчат —

Три сторожа на посту.

По ту сторону песни птица живёт.

Пёрышки желто-коричневы, грудка красна.

Птица каждую зиму в тот сад прилетает опять

И на голых ветвях, как бутон, качается тихо она.

По ту сторону песни тропинка проходит, узка,

Словно тонкий надрез, и по ней среди тишины

Кто-то, кто потерялся во времени, ходит один, босиком,

И шаги его не слышны.

По ту сторону песни случается чудо порой

Даже в этот пасмурный день, когда свет на небе погас.

И пульсирует день, и дрожит на оконном стекле,

И горячка тоски терзает в израненный час.

По ту сторону песни, может быть, мама выйдет ко мне,

Задумчиво постоит на пороге, возле двери,

и домой позовёт меня — как тогда, как тогда:

«Рохл, хватит играть, на дворе уже ночь, посмотри».

Рохл Корн (1898 — 1982) родилась в Восточной Галиции на хуторе Сухая Гора недалеко от Перемышля в семье землевладельцев. От природы малообщительный ребенок, она начала писать стихи на идише в духе символизма; публиковаться начала в 1919 году. Работала учителем в сельскохозяйственной колонии. Книги, благодаря которым Рохл Корн получила известность: «Дорф», 1928 («Деревня»), и «Ройтер мон», 1937 («Красный мак»). После событий на Западной Украине в 1939 году получила советское гражданство. Начало войны в 1941 году встретила во Львове, откуда была эвакуирована в Узбекистан, но вся её семья погибла от рук фашистов. После войны эмигрировала в Канаду.

Мани Лейб

СЛОВА

Как молния, как искра от пожара,

секунда в сердце бьёт наверняка;

из сонного змеиного клубка

вдруг выскочит оно от этого удара.

В нём, раненом, кипят счастье и кошмары,

что лавы раскалённая река.

И вот сквозь боль сорвутся с языка

слова, и зазвенят, как струны у кифары.

Слова, что плесневеют, не родя, —

в пыли на ярмарках, в грязи после дождя.

А нынче по небу летят их переливы,

и разлетаются они в толпе пугливой.

И, запинаясь робко, и гудя,

толпа лепечет их, как малое дитя.

Мани Лейб (Мани-Лейб Брагинский) (1883 — 1953). Родился в Нежине (Черниговская губерния). Учился в хедере, параллельно освоил профессию сапожника, которая будет кормить поэта всю последующую жизнь. В молодом возрасте примкнул к партии украинских социалистов, был анархистом и эсером. Был арестован в 1905 году, а освободившись, эмигрировал сначала в Великобританию, потом в США, где также работал журналистом. Стихи начал писать в 1904 году, сразу по-русски и на идише. В Америке примкнул к первой группе поэтов-модернистов, пишущих на идише, — «Ди Юнге» и сделался центральной ее фигурой. Умер в Нью-Йорке.

Ицик Мангер

ЛЮБОВЬ

Семья оленей бродит по холму,

луну качая на рогах серебряных.

На белый снег стекает лунный свет.

По лесу мама

бродит в тишине.

Чтоб волки не учуяли добычу,

она спешит запорошить олений след.

Так много лет прошло, и мама умерла.

Теперь любовь её летает в облаках,

она в полёте обнимает ветер,

дороги охраняет в поздний час

и зайцам заговаривает сглаз.

Букашек малых называет: дети.

Её любви и под землёй покоя нет.

Слова молитв она к созвездиям возносит,

и чтоб Господь ей внял — она зовёт и просит,

и слёз её во сне я вижу чистый свет.

Молодой воин

(литовская песня)

Поутру на рассвете

я седлаю коня.

Я уеду отсюда

до рождения дня.

Из родимого дома уеду.

И со стременем рядом —

отец мой, старик,

поседевший и дряхлый,

так близко стоит.

Говорит: «Помни дом,

вспоминай об отце».

Вижу тихие слёзы

у него на лице.

Ты не плачь, мой любимый,

не плачь, мой родной.

Молод я, ничего

не случится со мной.

Невредимым и юным

вернусь я домой.

Ах ты коник, мой коник,

каур, быстроног,

мой товарищ среди

бесконечных дорог,

ответь, далеко ли ты мчишься?

По чужой стороне

на великой войне

не разнёс ещё ветер

вестей обо мне.

Вот туда ты и мчишься.

Сумка с овсом,

дорога, седло.

В новом мундире,

непогоде назло,

воин, скажи,

на сердце не тяжело?

Да, очень тяжко,

и ночь так длинна,

дорога по лесу

уже не видна,

и впереди лишь болото.

Сон

(болгарская песня)

Груша во поле стояла,

девица спала под ней.

Дунул с моря ветерочек,

сбросил вниз один листочек

с тонких грушевых ветвей.

И девица пробудилась,

пробудилась, рассердилась:

Ах ты, ветер, вот беда,

мне такое чудо снилось,

ты зачем, скажи на милость,

прилетел ко мне сюда?

Трёх парней красивых, юных

увидала я во сне:

первый — голубой платочек

подарил на память мне.

Подарил второй монету,

золотой империал.

Ну а третий, ну а третий —

«Я люблю тебя!» сказал!

Ицик Мангер (1902 — 1969). Родился в Восточной Галиции, в Коломее (недалеко от Черновцов) в семье портного. Учился в Черновцах в австрийской гимназии. В 1915 году семья бежала от приближающегося фронта в Румынию. Там, в Яссах, выбрал идиш как язык своего творчества, там полюбил фольклор, что позже отразилось на многочисленных вольных переложениях песен разных народов. В 1930-х гг. поэт переезжает в Варшаву, где пишет стихи и прозу, в том числе «Медреш Ицик» («Толкование Ицика»), сборник баллад, перелагающих библейские сюжеты. В 1938 году он уезжает в Париж, именно там и застает его война. В Париже Мангер пишет роман в прозе «Удивительное жизнеописание Шмуэл-Абы Аберво (Книга рая)». Во время войны Мангер переезжает в Великобританию, а позже — в США. Именем Ицика Мангера названа литературная премия для пишущих на идише (Израиль).

Анна Марголин

ГОДЫ

Как девы, удержу не знавшие ни в чём,

идут по жизни с яростью весёлой, молодой,

и их глаза горят агатовым огнём —

так проходили годы чередой.

Уходит труппа так со сцены площадной,

отбарабанив «Гамлета» вполсилы.

Так прочь бегут под выкрики «долой!»

синьоры гордые, завидя штык и вилы.

Что ж, Господи, для гордецов настал расплаты срок:

как клавесины старые, жалки они, разбиты.

Чтоб получить любовь, снесут любой плевок,

не веруя в Тебя, бубнят слова молитвы.

Анна Марголин (настоящее имя Роза Лебенсбойм) (1887 — 1952) родилась в Литве. В 1906 году переехала в Америку, где работала журналистом. К тому же времени нужно относить ее первые поэтические опыты. Первая публикация художественных очерков состоялась в 1913 году. Ее стихи 1910-х — 1920-х годов собраны в единственном прижизненном сборнике «Лидер» («Стихотворения», 1929). Последние сочинения опубликованы в 1932 году. Она не перестаёт писать, но до самой смерти больше не публикует ни одного стихотворения.

Аникина Ольга Николаевна — поэт, прозаик, переводчик, эссеист. Родилась в Новосибирске в 1976 году, жила в Москве и в Сергиевом Посаде, в настоящее время живет в Санкт-Петербурге. Окончила Новосибирский медицинский институт и Литературный институт им. А. М. Горького. Кандидат медицинских наук, работает врачом с 1999 года по сегодняшний день.

Училась в аспирантуре Литературного института им. А. М. Горького на кафедре зарубежной литературы и в Европейском университете на курсе повышения квалификации «Перевод с идиша» (руководитель — Валерий Дымшиц). Автор пяти поэтических книг, двух романов и книги рассказов. Член оргкомитета (участвовала в создании) литературной премии «Антоновка 40+». Редактор отдела малой прозы в журнале «Эмигрантская лира». Лауреат Волошинского конкурса (2021). Дипломант и лауреат премии имени Н. В. Гоголя (2022).