Кабинет
Алексей Антошин

Гимн жизни, когда вокруг смерть

(Павел Полян. «Если только буду жив»: 12 дневников военных лет)

Павел Полян. «Если только буду жив…»: 12 дневников военных лет.  СПб., «Нестор-История», 2021, 992 стр.

 

В нашей стране книг о войне выходит много — и очень разных. От хрестоматий с тщательно подобранными материалами в расчете на массового читателя (из серии типа «100 главных документов Великой Отечественной войны») до монографий по узкой тематике, ориентированных на специалистов. Причем количество официозных публикаций, к сожалению, выше именно в юбилейные годы. Подлинное творчество не вписывается в круглые даты, оно редко приводит к тому, что историк, как по заказу, выдает что-то стоящее к определенной годовщине.

К какому типу относится книга Павла Поляна? Безусловно, не к официозным трудам: зная автора, трудно было бы предполагать обратное. Однако и сказать, что данная книга писалась для специалистов по истории Великой Отечественной войны, нельзя. Безусловно, те историки, которые профессионально занимаются событиями войны, найдут здесь для себя немало ценных материалов. Тем не менее, конечно, часть представленных в книге исторических источников уже публиковались в различных изданиях. Почти ничего нового для специалистов не содержит и вступительная статья Поляна, в центре внимания которой — трагедия советских военнопленных и остарбайтеров: об этом уже не раз писал сам автор книги в своих работах 1990-х — 2000-х, которые хорошо известны в научном сообществе. Чрезвычайно интересен заключительный очерк, в котором Полян анализирует сам феномен эго-документов, их трансформацию в эпоху глобализации, однако и эти сюжеты уже не раз были представлены в трудах как российских, так и зарубежных источниковедов.

Данная книга адресована прежде всего не коллегам-профессионалам: скорее она предназначена для более широкой, но не массовизированной аудитории. Она рассчитана на думающего читателя, готового к пересмотру устоявшихся стереотипов, связанных с войной. Полян не лукавит, когда пишет: «Кто тут я, собственно, такой — автор или всего лишь составитель? Мой ответ на этот вопрос: на уровне книги в целом — автор… На всем пространстве книги я не перестаю быть ее композитором и модератором».

Это действительно своеобразная деконструкция войны, попытка переформатировать многие представления о ней, представить собственное видение автором ее облика. Интересна и ее композиция, на первый взгляд выглядящая как несуразное сочетание дневников разных людей, расположенных в случайной последовательности. Отнюдь не случайно первыми, рядом, стоят дневники коллаборациониста-пропагандиста и особиста Красной армии: для Поляна это во многом фигуры одного порядка, долгое время смотревшие на войну сквозь призму идеологических схем, которые разлетелись в пух и прах после столкновения с реальностью. И вполне закономерно, что последний, двенадцатый дневник принадлежит девочке из Каунасского гетто: она на шкале координат Поляна находится на ином полюсе, почти во всем противостоит тем, чьими записками открывается книга. А между этими полюсами, с вкраплениями «промежуточных» типов — длинная вереница военнопленных и остарбайтеров, словно бы сошедшая с тех сделанных в 1941 — 1942 годах фотографий из Бундесархива, которыми ныне переполнен Интернет…

Конечно, именно военнопленные и остарбайтеры — главные действующие лица этой книги. Это и неудивительно: именно Повел Полян в свое время высветил, как лагерным прожектором, эту теневую сторону войны, привлек внимание к трагедии этих людей в своей книге «Жертвы двух диктатур». Спустя 25 лет после ее выхода в свет, казалось бы, ситуация должна была кардинально измениться, но нет: военнопленные и остовцы по-прежнему не вписываются в парадную версию Великой Отечественной войны. Во многом благодаря усилиям таких людей, как Павел Полян, дневники и мемуары некоторых из этих людей издаются в нашей стране, но вспоминают о них по-прежнему редко. Это относится даже к специализированным мероприятиям, посвященным их памяти: к сожалению, не так часто звучит эта тема, например, на петербургской конференции, носящей имя остарбайтера Ю. Г. Слепухина, в которой регулярно участвует автор данной рецензии.

Во многом это обстоятельство связано, конечно, и с состоянием источниковой базы. Когда читаешь истории тех дневников, которые представлены в книге, понимаешь, каким чудом стало само их появление в виде публикации. Дневник военнопленного Анатолия Галибина был извлечен из братской могилы, при этом его автор, по официальным советским документам, спокойно репатриировался весной 1946 года в СССР. Записки военнопленного Сергея Воропаева были обнаружены в бараке шталага в Верхней Силезии солдатами Красной армии, когда их автор уже умирал, пережив свое освобождение из лагеря лишь на неделю. И таких историй в книге — не одна и не две. Эти рукописи были буквально вырваны из цепких лап Смерти, заговорили голосами своих авторов, которые уже ничего не могут рассказать нам. Иногда их голос обрывается на полуслове: так, рукопись того же Галибина заканчивается фразой: «Даже какой-либо надежды на нормальную человеческую жизнь…» Дальше — пустота, текст обрывается. И этот обрыв текста красноречивее слов говорит читателю о том, какова была реальная война.

Вместе с тем Автор — «композитор и модератор» книги — здесь не всемогущ: собранные им дневники говорят своими голосами, донося до читателя ту правду о войне, которая, возможно, не всегда и вписывалась в авторский замысел. Так, Полян искренне поражен тем, что Анатолий Галибин так оценивает свое пленение немцами 5 сентября 1941 г.: «Сделал преступление перед родиной. Сдался в плен». Автор изумляется: «Подумать только: этот раненый, голодный и холодный, этот безоружный и брошенный командирами в котел красноармеец — не политрук и не партиец! — сам искренне переживает свой плен не иначе, как предательство!» Но это именно так: таковы были настроения значительной части простых советских людей в годы войны, именно так они воспринимали события. И это не сталинская пропаганда, а правда войны.

Может показаться, что опубликованные в книге тексты прежде всего нацелены на развенчание мифов советской пропаганды. Вот оценки ситуации на фронте осенью 1941 года, сделанные особистом Иваном Шабалиным: «Армия не является такой, какой мы привыкли представлять ее себе на родине… Атаки разочаровывают… В тылу сидят трусы, которые уже приготовились к отступлению». Характерно, что, когда после гибели Шабалина его дневник был найден немцами, они использовали его в своей пропагандистской работе. Но разве, публикуя эти строки, Полян «продолжает дело» пропагандистов Вермахта? Разве все это — не та правда о трагедии 1941 года, которая пусть в редуцированном виде, но начинала доходить до советского читателя уже в лучших произведениях А. Т. Твардовского и К. М. Симонова?

Аналогична и ситуация, связанная с изображением в книге обстановки на оккупированной немцами территории СССР. Так, характеризуя поведение людей в захваченном нацистами Таганроге, рабочий Николай Саенко с возмущением пишет: «Когда посмотришь на своих русских людишек, то становится и обидно, и досадно, что до какой степени наши люди, в особенности молодежь, гибкая [и] несамолюбивая, свою нацию считает ни во что и готова сделать что угодно, и до какой степени унижаются перед немцами, что даже становится противно». Здесь же Саенко рассказывает и о дезертирах, которые в оккупированном городе «преусердно занимаются грабежом», и о «гонке за самоучителями немецкого языка», которая началась среди населения Таганрога. Но разве, публикуя в своей книге этот текст, Полян тем самым повторяет лозунги геббельсовской пропаганды? Разве многие картины, которые рисует в своих записках Саенко, не воскрешают в памяти страницы из первого, еще не испорченного цензурой варианта «Молодой гвардии», которые писал убежденный коммунист Фадеев?

Представленный на страницах книги материал объективно предполагает гораздо более глубокий пересмотр устоявшихся стереотипов, чем кажется на первый взгляд. Опубликованные Поляном на высоком уровне, с соблюдением всех основных требований археографии дневники разрушают мифы отнюдь не только сталинской, но и коллаборационистской пропаганды. Книга несет в себе мощный антинацистский и антивласовский заряд. Не трескучая пропагандистская риторика и даже не реплики Автора, а голоса простых советских людей объективно противостоят тому образу войны, который спустя многие годы после ее окончания продолжал фигурировать в литературе, созданной власовцами и их последователями. В этих сочинениях воспроизводилась та картина нацистского «нового порядка», которую создавала коллаборационистская пресса, издававшаяся на оккупированных территориях: процветающие города и села, где население с восторгом встречало политику оккупантов и их пособников по «возвращению к нормальной жизни».

А вот как оценивала приход немцев в Курск простая советская девушка Шура Михалева: «Вспоминаются мне первые дни вступления, расправа с евреями, коммунистами. Настоящие советские патриоты выехали из Курска, не захотели попасть в лапы немцам. Остались, правда не все, предатели… Эти иуды выползли в своих старинных шляпах и манто, пропитанных нафталином, и заняли свои должности в различных учреждениях… Лечение в больницах стало за плату. Появились частники, открывшие магазинчики, спекулянты действовали вовсю… Появились попы и священники, которые читали проповеди, все сразу пошло на старинный лад». Эти строки убедительно свидетельствуют о том, чего не хотела понимать часть старой эмиграции, сотрудничавшая с немцами: в СССР выросло уже новое поколение людей, для которого прежняя жизнь была неприемлема.

Опубликованные в книге дневники опровергают еще один миф власовской пропаганды — о том, что «большинство остарбайтеров» были «естественными сторонниками» генерала А. А. Власова[1]. Вот как оценивала публикации в берлинской русскоязычной газете для русских рабочих «Труд» та же Михалева: «Пропаганда достигает высшей точки. Даже противно читать, все так ложно, омерзительно. Всю грязь льют они своей агитацией на Советский Союз, на большевиков». Советский патриотизм таких, как она, молодых людей был искренним, и именно он иногда помогал им находить силы для того, чтобы выжить. «Неужели хочешь стать ты рабыней? — задавала себе Шура риторический вопрос в лагере. — Тебе ли не быть свободной, когда уже 20 лет строилась и налаживалась жизнь… Советский Союз! Эти слова звучали гордо». Не было у нее и тех эмиграционных настроений, о которых также любят писать сторонники теории РОА как «третьей силы». В 1944 году Шура восклицает в своем дневнике: «Родина! Какая тоска по тебе!»

И даже дневник коллаборационистского пропагандиста Георгия Томина (Симона), как это ни парадоксально, развенчивает те мифы, которые создавали его соратники. В произведениях деятелей Народно-трудового союза (НТС), подчеркивающих свою верность «власовскому наследию», много внимания уделяется организации ими пропагандистской работы в лагерях для «перемещенных лиц» (ди-пи), созданных в послевоенной Европе. Они подробно описывают, как в таких лагерях читались курсы лекций, разоблачавшие советские интерпретации истории России[2]. Но вот что писал о таких лекциях сотрудник коллаборационистской газеты «Борьба» Томин: «Сейчас идет лекция по истории России — из 39 присутствующих офицеров фактически спят за столами 11 человек. Разве это не показатель, нужны ли и интересны нам эти лекции». Его собственные мысли в лагере были заняты отнюдь не вопросом необходимости продолжения антикоммунистической борьбы, а судьбой его жены, с которой он потерял связь. И это — не единичный факт: именно о своих семьях думали в тот момент прежде всего и другие бывшие коллаборационисты. Совершенно аналогичны мыслям Томина были и настроения, например, бывшего бойца Русского охранного корпуса Е. Яковенко. «Хотя бы узнать — живы ли жена и дети?! Эта неизвестность об их судьбе просто приводит меня в отчаяние!»[3] — постоянно писал он в своем дневнике. Желание жить, любовь, беспокойство о своих родных и близких — вот что занимало мысли человека в годы войны, и данная книга это убедительно доказывает.

При этом ее содержание свидетельствует: Полян отнюдь не идеализирует своих героев — авторов дневников. Дневники говорят своими голосами, нередко высказывая мысли, с которыми не согласен Автор, — но и последний также вступает с ними в своеобразный диалог, не скрывая собственного отношения к поведению их создателей. Так, он осознанно упомянул об участии в репрессиях особиста Ивана Шабалина: Поляну важно, какими глазами читатель будет оценивать этот пронзительный дневник, посвященный катастрофе Красной армии в 1941 году.

Война не возвышает, а корежит человека — именно об этом буквально кричит весь этот увесистый том. Иногда на это указывает сам Автор, характеризуя, например, штрафника Александра Контарева: «Война не дала Контареву нормально развиваться, оставила его в вечных великовозрастных недорослях и в моральных садомазохистах». Но гораздо чаще об этом говорят дневники, опубликованные в книге. Их авторы — мыслящие люди, способные к рефлексии даже в тяжелейших условиях немецкой неволи, понимали: годы войны нанесли им непоправимый моральный ущерб. «Жизнь все равно испорчена, — писал остарбайтер Василий Пахомов, — молодость прошла в скитаниях, только давно уже не видел своих родных и знакомых — охота повидать. Надоело, что каждый день в страхе, нужде и на чужой стороне — каждый над тобой хозяин, что хотят, то делают». Еще более отчетливо эту мысль выразил в декабре 1944 года умерший в плену Сергей Воропаев (ему в тот момент оставалось жить всего несколько месяцев): «Плен, а с этим словом связан весь ужас и кошмар жизни.  Пережито многое бесчеловечного, страшного. С этим связаны огромные изменения в психологической, моральной и физической жизни». Ему вторит остарбайтер Василий Баранов: «До чего же неприятно на душе, что я стал беспомощным, безнравственным, молчаливым. Я изменился во всем».

Именно этот подлинно антивоенный пафос книги, пожалуй, особенно ценен. Читать страницы этого тома очень тяжело — но надо.

 

Екатеринбург

 



[1] См., напр.: Казанцев А. С. Третья сила. М., «Посев», 1994, стр. 111.

 

[2] См., напр.: Болдырев К. В. Менхегоф — лагерь для перемещенных лиц (Западная Германия). — «Вопросы истории», 1998, № 7, стр. 110 — 141.

 

[3] Яковенко Е. Исход. Екатеринбург, 1998, стр. 68.

 

Вход в личный кабинет

Забыли пароль? | Регистрация