Кабинет
Марианна Кияновская

ПРАЯЗЫК ЧУГАЙСТРА

Марианна Кияновская (Марiанна Кiяновська) родилась в 1973 году в городе Жовква Львовской области. Поэт, прозаик, переводчик, критик, литературовед. В 1997 году окончила филологический факультет Львовского государственного университета им. И. Франко (украинистика). Автор нескольких поэтических сборников, а также многочисленных подборок, опубликованных, в украинских и зарубежных изданиях. Стихи переводились на многие европейские языки, а также на русский, белорусский, грузинский, армянский, азербайджанский и на иврит. Представленная подборка — из авторского сборника «373» (Львів, «Видавництво Старого Лева», 2014). Живет во Львове.

В «Новом мире» публикуется впервые.



Перевод с украинского Марии Галиной


Галина Мария Семеновна родилась в Калинине. Окончила Одесский государственный университет, кандидат биологических наук. Автор нескольких книг стихов и прозы. Лауреат поэтических премий «Anthologia», «Московский счет» и «Киевские лавры». Живет в Москве. Переводила прозу англоязычных авторов, в том числе Стивена Кинга, Джека Вэнса, Клайва Баркера, а также стихи современных английских и украинских поэтов.


Марианна Кияновская

*

ПРАЯЗЫК ЧУГАЙСТРА




* *

*


На ощупь ты свет — значит, так тебя и назову.

Прозренья осенние станут тебе роднёю.

Стрела так прозрачно ложится на тетиву.

Лук — в полночь. А в полдень идут страною,

Дорогами, временем, морем — соплодья туч.

Иные из них останутся нам навеки.

Растёт предгрозье. Дар молнии — дивен, жгуч,

Сух, солон — и накрапывает на веки.

Колонны огня живого корнями — в рай.

Тебя одного опознают горние травы.

Целься, мерцай, меняйся, припоминай — и знай:

У пойманных небом звёзд даже свет кровавый.



* *

*


Берег земли сух, берег морской влажен.

Ракушки словно пули в иле глубоких ран.

Ты у меня всегда, близко ли, нет, не важно,

Берег или вода, или густой туман.

Разве мы не одна бездна с тобой, любимый?

Лодка плывет во мглу, словно кладет печать.

Божьи неострова, вечно неразделимы.

Слышишь — из лёгких моих белые птицы кричат.




* *

*

Василю Герасимюку



Стоит гора, которой больше нет.

Вот озеро, холодное как лёд.

Бежит река, чье русло не найти нам.

Живешь на этом свете, как слеза,

Которой прямо в сердце бьет гроза

Праязыком чугайстра[1] аистиным.


Покуда ты его не ведал слов,

Ты песни пел хозяевам садов,

И скрипача ты слушал вместе с нами.

И матригана[2] огненный настой

Тебя обжёг — и радостью простой

Любовное текло по жилам пламя.


И ты постиг смереки[3] грозный вой,

Читая в нем «изыди всяк чужой!»,

И тишину зачатья и погоста.

И были на столы водружены

Стаканы вот такой величины,

Что помирать и то казалось просто.


В загробный край, в столицу, где у всех

Тоска на лицах, и запретен смех,

Зато сквозь снег просвечивает знанье...

И камушком по камню тюк да тюк —

В подземке чёртик, не жалея рук,

Выстукивает все, что будет с нами.


Та амальгама в зеркале судьбы,

Что гнёт хребты и расшибает лбы,

Запекшейся тебя встречает кровью,

Поскольку есть гора, которой нет,

Есть озеро, холодное, как лёд,

И есть река меж смертью и любовью.



* *

*


Я не не я уйду

Загустелым стеклом,

Земноводным теплом.

Вишня живет в саду —

Вся в цвету, точно дым.

Одинок её цвет,

По небеса во мгле.

Но не не тьмы нет

Даже в сырой земле.

Звёзды мои — как цвет.

Сердце моё — как свет.

Руки мои — как лёд.

Время сыплется с век.


* *

*


Нет ничего, кроме осени — твоей ли, моей ли,

Той или этой, — в тревожных наличиях литер,

И туч, точно храмов, отпущенных из Галилеи,

Где молодые апостолы учились бросаться на ветер

Телами неловкими — всё еще в коконах — до превращений,

Но с песней внутри и бескровным сияньем в жилах.

И нет ничего, кроме осени, вечных её вознесений,

Ритмов ее и повторов, закланий на свежих могилах.


* *

*


Юрку Бедрику


Ты — Овидий, но только наоборот,

Все еще в столице, а не в опале,

Только строчки еще изощренней стали,

И не это ли женщин к тебе влечет…

Их тела горячи как запретный плод —

Золотятся и светятся, словно эмали.

Их наука любви, губы, тонкие талии,

Их томленье, их жажда, их горький уход…


Нет, не так — это просто река течет,

Не войдешь в нее дважды, а там, в финале —

Только сны и слова, что давно отзвучали,

Да пожатье руки — ближе близости нет...


Ну а Томы — истома, Томы — темный излет,

Так Верлен мечтал умереть в Италии

Этот берег — достоинство, тот — регалии,

Ты Овидий, но только наоборот...




1 Чугайстер, чугайстр, чугайстрин — лесной человек, персонаж украинской мифологии.

2 Матриган — в прикарпатских диалектах трава белладонна, настойка из которой использовалась и как любовное зелье.

3 Многолетнее хвойное дерево семейства сосновых, растёт в Карпатах, древний символ края.

Вход в личный кабинет

Забыли пароль? | Регистрация