Непостижимое
В небе ему виделось огромное черное пятно, которое, как он полагал, было адекватно непознаваемому в его душе.
Юрий Мамлеев
Фантастика возникла как жанр, обращенный в будущее. Людям, наблюдавшим невиданную техническую революцию XIX века, не терпелось представить себе, каких еще вершин достигнет научная мысль, чтобы расширить возможности человека и облегчить его труд. Натаниэль Халперн в своем сериале «Рассказы из Петли» («Tales from the Loop», 2020), основанном на одноименном графическом альбоме Саймона Столенхага, создал странный вневременной мир, отдельные футуристические элементы которого, напротив, оказались утоплены в прошлом.
Действие восьми новелл происходит в отрезанном от остального мироздания городке Мерсер, возникшем вокруг «Петли» — Центра экспериментальной физики, где работают персонажи сериала или их родители. Загадочные исследования ученых, о которых мы так ничего и не узнаем, кроме того, что они пытаются сделать возможным невозможное, как-то влияют на окружающую материальную среду, искажая пространственно-временной континуум. Здесь можно встретить самого себя маленького, провалиться в параллельный мир и познакомиться со своей альтернативной версией или, не изменившись, проскочить несколько десятилетий. А можно и вовсе остановить маховик часов и дней и наслаждаться бесконечным и неизменным настоящим. Временнàя петля, накинутая на этот уединенный поселок, словно выделила его из общей для всего человечества хронологии, позволив событиям происходить с произвольной скоростью. Непонятные агрегаты, которые можно встретить в этом изолированном от привычной нам вселенной, замкнутом пузыре, парадоксальным образом совмещают футуристичность и архаичность. Нещадно скрипит огромный робот, предназначенный для усиления человеческих движений. Старыми и заржавевшими выглядят обладающие магическими свойствами обломки. А обстановка домов и вовсе застыла где-то на уровне 70-х годов ХХ века с крошечными телевизорами и прикрепленными к стене телефонами. Однако абсурдность этих несоответствий незаметна людям, живущим на пересечении временных потоков и не удивляющимся тому, что, перейдя замерзший посреди лета ручей, можно за мгновение перенестись на двадцать лет вперед.
Исключительные возможности, предоставленные людям загадочными устройствами, непонятным образом то тут, то там появляющимися на окружающих «Петлю» территориях, остаются многообещающими, но не приносящими счастья отклонениями от нормы. Мэй, героиня эпизода «Стазис», страдающая от неумолимой быстротечности времени, безвозвратно уносящего самые радостные моменты нашей жизни, получает шанс поставить на паузу весь город и остаться наедине со своим возлюбленным в бесконечно длящемся мгновении блаженства. Но любовь не удается наколоть на булавку, как засушенного мотылька, — Итану скоро надоедает это эмоциональное пробуксовывание, и он сбегает из обнаруженного Мэй потайного кармана времени в реальный мир. Трагедией оборачивается затеянная двумя приятелями — Якобом и Дэнни — игра в обмен телами. Позавидовав блестящим перспективам друга, которого пригласили на работу в «Петлю», менее смышленый Дэнни отказывается возвращаться в свой привычный облик. В отчаянии Якоб пытается осуществить трансформацию в одиночку, но в результате непостижимого действия найденной мальчиками камеры его сознание оказывается заперто в слоняющемся поблизости несуразном роботе. Младший брат Якоба — Коул, считающий своих родителей, работающих в «Петле», настоящими волшебниками, абсолютно уверен, что, если хорошенько поискать, в институтских подвалах найдется средство для воскрешения его любимого дедушки. Но сверхъестественные свойства материализовавшихся вокруг «Петли» объектов не могут спасти жителей Мерсера от потерь, разочарований и смерти. Как и обычные жизненные ситуации, эти аномалии становятся для столкнувшихся с ними людей нелегким испытанием их нравственных качеств, неизбежными, хотя порой и очень суровыми этапами взросления. Потерявшему веру во всемогущество своих родителей маленькому Коулу приходится смириться с феноменом конечности человеческого существования. Мучается от стыда Дэнни, похитивший чужую жизнь и ставший причиной гибели своего друга. Мэй убедилась в невозможности законсервировать эфемерное счастье. Как и создателей «Черного зеркала», Натаниэля Халперна, написавшего сценарии ко всем восьми эпизодам сериала, интересуют не сами по себе технические изобретения, но психологическая реакция на столкновение с непостижимым.
С «Черным зеркалом» «Рассказы из Петли» роднит и тема переноса человеческого сознания на альтернативные носители. Разум Якоба оказывается пленником забытого людьми робота благодаря нелепому стечению обстоятельств. А вот дедушка Якоба — Расс (Джонатан Прайс), основатель и первый директор «Петли», много лет целенаправленно работает над созданием искусственных мыслящих существ. С первым неудачным изделием Расса сталкивается его сын Джордж, отправившийся с приятелями на соседний необитаемый остров в поисках живущего там, по слухам, чудовища. Лишь через много лет, уже взрослым, Джордж узнает, что насмерть перепугавший его в детстве монстр — вовсе не агрессивное страшилище, а результат неудачного эксперимента, беззащитная жертва отцовской игры в Бога. Финал этой истории трогателен и безысходно печален. Повзрослевший Джордж, преодолев свой детский ужас, возвращается на остров. Во время той давней эскапады его укусила ядовитая змея, и руку пришлось ампутировать, заменив совершенным протезом. Возможно, именно благодаря этой механической руке, возбуждавшей острое любопытство окружающих на протяжении всей его жизни, Джордж испытывает особую жалость к бессловесному робинзону, вызванному к жизни человеком, который отказался взять на себя ответственность за свое творение и бросил его влачить бесполезное существование в одиночестве. Видя, что с трудом функционирующий робот потерял руку, Джордж протягивает ему свой протез, совершая, видимо, единственный акт заботы о несчастном изгнаннике. Однако этого сочувственного жеста оказывается недостаточно для восстановления нарушенной Рассом справедливости. Вероятным последствием его работы через много лет становится страшная судьба его внука Якоба, ведь найденная мальчиками трансформационная сферическая камера могла быть частью оборудования Расса.
Финальный эпизод «Дом», поставленный Джоди Фостер, не дает ответов на загадки предыдущих историй, предлагая зрителю поискать собственные варианты решений. Юный Коул, тщетно пытавшийся помочь брату вызволить разум из тела робота, вдруг узнает, что его дедушке все-таки удалось создать идеального суррогатного человека. В школе работает молодая учительница Сара, внешность которой не меняется на протяжении десятилетий. Никто не обращает на это внимания, потому что волны учеников неумолимо следуют одна за другой, и только Коул, из жизни которого выпало двадцать лет, замечает эту единственную константу, не подверженную правилам изменчивой природы. Пребывая у всех на виду, результат невероятных изысканий Расса остается скрытым от всех. Сара дает Коулу прочесть какую-то книгу, грустную и прекрасную, как все «Рассказы из Петли», но мы так и не узнаем, что это за история, и чему учит подрастающие поколения уникальное разумное существо, парадоксальным образом соединившее в себе мышление и бессмертие. Черная пустота внутри головы Сары, которую она демонстрирует Коулу, символизирует беспредельную зону неведомого, которую невозможно исчерпать рационально, а придется каждому осваивать на собственном опыте. Этот бездонный омут подобен зеркалу, в котором отразится все, принесенное человеком в этот мир, будь то зависть и коварство или сострадание и любовь. Неслучайно главными героями этих новелл являются дети и подростки, которые еще не привыкли втискивать встреченные ими в жизни явления в прокрустово ложе понятного и не делят мир на правдоподобное и невероятное. Да и взрослые персонажи «Рассказов из Петли» сохраняют в глубине души свою детскую ипостась. Джордж, отец Коула и Якоба, постоянно возвращается к давнему приключению, изменившему его взгляд на мир, а мама мальчиков, Лоретта (Ребекка Холл), и вовсе встречает саму себя маленькую благодаря нелинейности времени, искаженного влиянием «Петли».
Фантастические элементы «Рассказов из Петли», растворенные в материальном мире полувековой давности, являются триггером, раскрывающим суть персонажей, как это случается на каждом шагу в реальной жизни. Таинственные гаджеты, вмешивающиеся в судьбы людей, по сути, не отличаются от волшебных предметов или сверхъестественных персонажей, встречающихся в сказках. Авторы сериала так и не объяснили нам природы процессов, допустивших нарушение физических законов нашей Вселенной — стали ли они следствием научных исследований сотрудников «Петли», переступивших границы изведанного мира, или эти пробои реальности создали пришельцы из других измерений. Как бы то ни было люди, привыкшие постигать окружающий мир рационально, вдруг оказываются лишены костылей логики и должны принимать важные жизненные решения без опоры на прецеденты.
На территорию необъяснимого вступает и главный герой британского сериала «Третий день» («The Third Day», 2020). Волей случая очутившись на крошечном уединенном островке, соединенном с сушей лишь узким перешейком, который большую часть времени скрыт под водами прилива, Сэм (Джуд Лоу) словно оказывается заперт внутри самого себя, своих страхов и гнетущего чувства вины, не отпускающих его уже несколько лет, с момента трагической гибели его маленького сына Нейтана. Зыбкая нить, связывающая этот затерянный уголок с остальным миром, обрывается для Сэма. Несмотря на то, что в Лондоне его ждут неотложные дела, а местные жители постоянно напоминают ему, что нужно торопиться, чтобы успеть к дамбе до высокой воды, Сэм раз за разом задерживается, словно скованный неведомой силой.
Место действия этой запутанной повести на самом деле существует на карте. Остров Осея в устье реки Блэкуотер в Восточной Англии неоднократно служил местом съемок. Тысячу лет назад неподалеку действительно произошла битва при Молдоне, о которой рассказывают любознательным приезжим. Подлинной, хотя и частично измененной является и история покупки острова Фредериком Николасом Чаррингтоном, основавшим тут лечебницу для алкоголиков и наркоманов. Однако, несмотря на все эти реалистические детали, в сериале Осея выглядит некой мистической областью, находящейся за пределами нашей реальности, и заставляет вспомнить древние кельтские мифы о затерянном в непроходимых болотах волшебном острове Авалоне, целительные силы которого излечили легендарного короля Артура.
Переправа через водные пространства во многих культурах обозначает путешествие в потусторонний мир. Египтяне хоронили своих мертвецов на противоположном берегу Нила. Через Стикс переправлял души умерших древнегреческий Харон. Задержавшись в ожидании отлива, Сэм оказывается на пороге загадочного портала, пройти сквозь который можно лишь единожды. И хотя его предостерегает рефрен песни британской певицы Флоренс Уэлч «Dog Days Are Over»: «Лето закончилось, поэтому лучше беги», Сэм, словно околдованный, устремляется в приоткрывшуюся щель между мирами.
Множество диковинных деталей указывает на чуждость Осеи привычному порядку вещей. В верованиях островитян причудливо перемешаны христианские и языческие обычаи: образ Иисуса здесь заслонен кельтским Езусом, который месте с Тевтатом и Таранисом, принимавшими человеческие жертвы, входит в триаду верховных галльских богов. Для жителей Осеи, почитающих свой остров центром и источником благоденствия всей Вселенной, существует лишь две основополагающие стихии: земля и соль, обозначающая окружающую их со всех сторон морскую воду. Перед тем как проехать по ведущему к острову перешейку, Эпона, заманившая сюда Сэма, пьет соленую воду, словно получает тайный пропуск на возвращение. Толстым слоем соль насыпана вокруг рукомойника, словно сдерживая действие «живой» пресной воды. Символ соли противоречив у разных народов. Славянская традиция подносить гостю хлеб-соль говорит о добром свойстве этой приправы придавать вкус пище, однако жители засушливых районов с древности обратили внимание на бесплодность солончаков, убивающих все живое, и потому в Библии соль иногда ассоциируется с темой гибели. Со смертью связано и имя девушки, благодаря которой Сэм оказался на острове. Юная Эпона названа в честь одной из важных кельтских богинь, в функции которой входила переправа душ умерших в потусторонний мир. Еще одним мрачным атрибутом острова оказывается неестественно оранжевая саранча, повсюду преследующая Сэма и несущая с собой библейскую тему неотвратимой небесной кары. Местные жители изготавливают фигурки гигантских кузнечиков в качестве оберега от губительного потопа, уничтожающего все на своем пути, однако живых экзотических для этих широт насекомых видит только Сэм, с самого начала истории находящийся в пограничном состоянии сознания.
То, что, попав на остров, Сэм оказывается на изнаночной стороне реальности, передано авторами парадоксальным кадром: над озаренным неведомым источником света лугом нависает непроглядно черный небосвод. В этом мире-перевертыше извращены самые базовые категории существования, и Сэм, подобно Гамлету, чувствует, что лишь он один может попытаться соединить эту распавшуюся связь смыслов. Как и принца датского, на размышления о сути бытия его толкает утрата близкого — призрак погибшего сына становится его поводырем за границы обыденного.
Впервые мы видим Сэма свершающим личный ритуал прощания с погибшим сыном: он опускает в воды лесного ручейка полосатую детскую маечку, которая еще появится в сериале, как образ горевания и зацикливания на собственной тоске. Позже он расскажет, что подвержен приступам кратковременного психоза, в ходе которых способен на неадекватные поступки. Видимо, в очередную годовщину гибели сына волна неизбывной скорби накрывает Сэма с такой силой, что он начинает видеть не только оранжевую саранчу, разбросанную повсюду, как хлебные крошки, заводящие его в дебри безумия, но и невредимого Нейтана, с потерей которого он так и не смог смириться. Несмотря на крайнее волнение по поводу того, что у него украли сорок тысяч, которые потом обнаруживаются в его собственной машине, Сэм не только пропускает несколько возможностей вернуться домой, но и позволяет втянуть себя в безудержную пьянку, заводит роман с приехавшей на фестиваль кокетливой Джесс (Кэтрин Уотерстон), а потом и вовсе принимает тяжелые наркотики, превратившие окружающий его мир в угрюмый кошмар. Но под наносным весельем в душе Сэма постоянно кровоточит его незаживающая рана, которую он начинает видеть в галлюцинаторном бреду. Сэм подолгу вглядывается в свое отражение, словно пытаясь сбросить с себя страшный морок, и тогда бессмысленная улыбка сползает с его лица, обнажая привычную гримасу мучительной боли. Заунывный бессловесный напев, сопровождающий Сэма в его блужданиях по острову, похож на дурманящее разум и лишающее воли шаманское камлание. Воспаленное горем и наркотиками воображение Сэма заставляет его поверить в счастливое спасение его сына и остаться на отрезанном от остального мира острове в качестве главы религиозной общины, поскольку он является прямым потомком ее основателя.
Первые три серии — «Пятница. Отец», «Суббота. Сын» и «Воскресенье. Дух» — объединены общим заголовком «Лето», однако библейские коннотации этих слов являются лишь внешней оболочкой, трескающейся, как привидевшаяся Сэму тушка саранчи, начиненная копошащимися жуками. Воскресение Нейтана оказывается ложным, поскольку, ослепленный своим категорическим отказом от реальности, Сэм принимает за своего сына другого мальчика, игнорируя внешнее несходство и разницу в возрасте и общаясь с призраком. Но позже Сэму приходится на собственной шкуре испытать магические свойства этого необычного места, над которым не властна смерть. Ключом к фантасмагории происходящего служит следующий за «Летом» эфемерный эпизод «Осень», представлявший собой 12-тичасовую прямую трансляцию, во время которой в режиме реального времени жители острова проводят жутковатую архаическую церемонию посвящения Сэма в сан Отца Осеи. В тех нешуточных испытаниях, которым подвергается Сэм, угадываются искаженные влиянием язычества элементы евангельской легенды. Вслед за странной, напоминающей Тайную вечерю трапезой по пояс в воде во время прилива, постепенно скрывающего из виду посуду и сам стол, мы видим до неузнаваемости обросшего Сэма, который исступленно роет себе могилу или надолго застывает в глубокой прострации, то ли молясь, то ли блуждая в своих видениях. Вместо тернового венца во время суровой инициации на него надевают ошейник из колючих веток, вместо креста он тащит к месту казни лодку с пробитым дном, как знак того, что отныне ему нет пути с острова. Пытка распятием заменена здесь долгим стоянием на свае в проливе, которое заканчивается тем, что измученный Сэм теряет сознание и падает со столба в воду. За торжественными похоронами, ритуальным крещением всех желающих в купели, полной жидкой грязи, и праздничным застольем следует воскресение Сэма из мертвых: полуобнаженный, облепленный комьями земли, он является перед потрясенными пирующими, падающими ниц перед своим новым вождем, поправшим законы природы. Однако это чудо происходит во мраке наступившей ночи и символизирует, скорее приобщение к смерти, нежели победу над ней. Медитативной цезурой между двумя частями сериала выглядят эти завораживающе медленные планы, в которых заново проигрывается экзотический древний ритуал, а люди кажутся элементами неприветливого северного пейзажа с низкой линией горизонта, огромным, тяжело нависшим серым небом, брызжущим на землю мелким холодным дождиком. После этого невероятного представления, создающего головокружительное ощущение аутентичности жизни этой маленькой общины, авторы вновь возвращаются к традиционному формату телешоу.
Заключительные три серии озаглавлены «Зима», и поначалу может показаться, что они рассказывают какую-то новую, не связанную с Сэмом историю. Однако скоро выясняется, что приезд на Осею молодой чернокожей женщины с двумя дочерьми вовсе не случаен: Хелен (Наоми Харрис) разыскивает своего пропавшего мужа, последний раз звонившего ей отсюда. Враждебность, с которой она здесь сталкивается, выглядит обычным расизмом, однако на самом деле иной цвет кожи подчеркивает более глубинную чуждость Хелен этой архаической коммуне. Отгороженное от всего света существование островитян, лишенных даже телефонной связи с берегом, кажется царством мертвых, разорвавших всякие связи с внешним миром. Они точно знают, когда открывается и закрывается перешеек, но сами не находят повода уехать с острова, словно это физически невозможно. Хелен же, как мать, несет мощный заряд жизни, самоотверженного стремления любой ценой защитить своих дочерей, стократ усилившегося после потери сына. Она подобна Орфею, бесстрашно отправившемуся во владения Аида, чтобы спасти свою усопшую жену Эвридику. Но в отличие от древнегреческого певца, Хелен понимает, что вернуть своего мужа ей уже не удастся, — она предпринимает это опасное путешествие, надеясь вернуть похищенные Сэмом деньги, необходимые для благополучия семьи. Сэм же опускается на самое дно своего отчаяния, ставшего единственным смыслом его существования, и утраченное вытесняет из сознания все, что могло бы вернуть к жизни. Разные персонажи много раз говорят Сэму и Хелен, что скорбь похожа на темную пустоту, в которую так легко провалиться. В заключительной серии, которая называется «Последний день — Тьма», мрак окончательно сгущается над Сэмом. Он спасает дочерей и возвращает Хелен украденные деньги, но сам уже не находит в себе сил вернуться к реальности, оставшись на острове мертвых.
Финальное бегство Хелен с дочерьми воспринимается метафорой героического усилия души, выбравшей жизнь вопреки мучительной горечи утраты. Лишенная машины, преследуемая фанатиками, Хелен переплывает ледяные воды пролива, не позволяя отвлечь себя призраку своего сына, зовущего ее назад. В бреду от страшного переохлаждения она прижимает к груди полосатый пакет с деньгами, который на какое-то мгновение кажется ей той самой детской маечкой, которую Сэм опустил в воды ручья, надеясь оставить то страшное событие в прошлом и двигаться в будущее. Для него это оказалось невозможно, но Хелен удается вырваться из тьмы беспросветного отчаяния. В последнем кадре мы видим, как согревшуюся, спокойно спящую Хелен и крепко обнявших ее девочек освещают первые косые лучи восходящего солнца.
Странная атмосфера острова, куда попадают Сэм и Хелен, как и нарушение физических законов на территориях, окружающих «Петлю», выводит персонажей из зоны привычного, оставляя их один на один с непостижимым хаосом бытия, перед которым бесполезен весь арсенал наших знаний о мире. Прикидываясь фантастикой или мистическим ужастиком, оба сериала напоминают древние мифы, в которых герои стоят перед извечным выбором между жизнью и смертью, предательством и самопожертвованием.