Сердце мое

 

 

 

1

 

Дженни одна у отца-богача.

Джону — каюта жильё.

«Пусть меня гонят твои за порог.

Всё ж мне женою, даю зарок,

Быть тебе, сердце моё!»

 

Он разломал пополам кольцо,

Дал половинку ей:

«Путь мой проляжет в чужие края.

Знай, что живым или мёртвым я

Снова вернусь, дорогая моя,

Прочих вернусь не бедней!»

 

Курсом на север, курсом на юг

Он беспечально шёл.

Золот был берег ему любой,

Будь то снега с ледяной городьбой,

Иль бесплодный атолл.

 

Кормщику Джон приказал наконец:

«Повороти-ка вспять!

Трюм под завязку: шелка-кружева,

Барка ко дну не идёт едва,

Время сватов засылать!»

 

Да, видно, дьявол над ним подшутил

На полпути домой —

Близ Пиренеев погибельный риф

Барку отправил, обшивку пробив,

К чёрному дну кормой.

 

Джон над воронкою бурной воды

Голосом взмыл глухим:

«Пусть мне волна навалилась на грудь,

Я со дна моря смогу ускользнуть

Мёртвым или живым!

 

Знай, что дорогу мою к тебе

Ввек не забьёт быльё.

Раз обещал, то приду опять,

Чтобы невестой тебя назвать.

Слышишь ли, сердце моё?»

 

 

2

 

«Он не вернётся, дитя моё.

Сгинул избранник твой.

Или его обещанья — ложь.

Вот уж пять лет ты у моря ждёшь».

«Преданный он и живой!»

 

Снова и снова с утёса она

Просит у моря ответ:

«Прочим о суженых весточку ты

Шлёшь из-за огляди, мне же — мечты

И ни словечка нет».

 

Кто б ни пытался посвататься к ней,

Всем от ворот поворот.

Воле отцовой она вопреки —

Даже достойным её руки

Молвила: «Не в черёд!»

 

«Дженни, бесчестье моих седин! —

Крикнул старик-отец, —

Ты захотела прервать наш род?

Скоро твоя красота прейдёт!

Завтра же под венец!»

 

В кирку её отвели силком.

Нет у людей стыда.

Серебро-злато невесты наряд,

А на душе пустота и хлад.

Шепчет: «Беда, беда…»

 

3

 

Год миновал. В ненастную ночь

Знай муж храпел себе.

Дженни качала дитя у огня.

Вторил чьему-то несчастью, стеня,

Ветер в печной трубе.

 

Море гремело невдалеке.

Мрак молоньями цвёл.

Треснула ставня, скакнув на петлях,

Брякнуло по полу что-то впотьмах

И проскакало под стол.

 

В пору такую, неровен час,

Жди на порог мертвеца…

В сердце шаги отдавались… Чу!

Дженни под стол опустила свечу,

Там — половинка кольца.

 

В страхе отпрянула Дженни и вдруг,

В этот же самый миг,

Стала столпом молодая жена —

В чёрном окне ненароком она

Белый увидела лик.

 

«Где же ты, Джон, пропадал пять лет?

Мне ж без тебя не житьё».

«Или живым, или мёртвым я

Клялся вернуться в родные края,

Вот он я, сердце моё».

 

«Я не сдержала зарока, Джон,

Этим тебе изменив».

«Трюм под завязку: шелка-кружева,

Мы на плаву держались едва,

Да напоролись на риф».

 

«В кирке клялась я, что будет муж

Главным в моей судьбе».

«Солью морскою и адским огнём

Был я крещён при побеге моём

И возвратился к тебе».

 

«Милый сынок, плоть от плоти моей,

Здесь в колыбельке спит».

«В плаванье лунному вслед колобку

Выйдем до первого кукареку,

Клятва двоим как щит!»

 

«Раз поцелуй и обратно ступай,

Что ворошить старьё».

«Как мой корабль предназначен волне,

Так ты душою и телом лишь мне

Вверена, сердце моё!»

 

Дженни шагала как будто во сне.

Джон выступал перед ней.

Заново соединилось кольцо.

В лунном сияньи пришельца лицо

Савана было бледней.

 

4

 

«Молодцы! — Джон закричал морякам, —

С якоря барку снять!

Я — невесту богатую взял,

Нам не страшны ни буря, ни шквал.

Правь к Пиренеям опять!»

 

Джону ответила в этот же миг

Горстка людей лихих

Рокотом радостных голосов.

Рифить не стали они парусов,

Бурю поймали в них.

 

Дженни лежала как труп до утра,

Днём не открыла глаз.

Видит, очнувшись, — луна в снастях.

Джон засмеялся на радостях,

Прочие бросились в пляс.

 

Только всё горше вздыхала она,

Жалко ей одного:

«Глазки откроет сыночек чуть свет,

Станет он плакать, что матери нет,

Кто ж успокоит его?»

 

Джон приказал молодцам своим,

Грянули песню чтоб.

Начал невесту рядить в кружева,

Та же застыла, едва жива —

Краше кладут во гроб.

 

Ночью корабль догоняет луну,

Словно бешеный пёс,

Но лишь начнёт розоветь небосклон —

Белым туманом корабль окружён,

Будто бы мехом оброс.

 

Об руку с Дженни упорный Джон

Ночи сидел и дни:

«Брось горевать, не держи в уме!»

Вдруг Пиренеев зажглись во тьме

Береговые огни.

 

Джон содрогнулся, позеленел,

В странный вошёл он раж:

«Призрак-корабль бороздит океан,

Я — призрак Джона, здесь капитан,

Призраки — мой экипаж!»

 

Встал и под небо макушкой ушёл,

Мачту рванул слегка.

Мачта — тростинка его рукам.

Бедная барка напополам

Треснула от рывка.

 

Бездна морская, Дженни объяв,

Втягивала её,

Джоновы пальцы врезались в бока,

Каждый как лезвиё.

Призрачный голос перекрывал

Дикого ветра вытьё:

«Только моей — до скончания дней, —

Если не здесь, то в мире теней,

Будешь ты, сердце моё!»

 

 

 

Калинин Максим Валерьевич родился в 1972 году в Рыбинске. Окончил Рыбинский авиационный технологический институт. Поэт, переводчик с английского. Автор нескольких поэтических книг, в том числе: «Сонеты о русских святых» (М., 2016), «Новая речь» (М., 2018), «Написание о храмах Ярославской земли» (М., 2019), «Гурий Никитин. Жизнеописание в стихах» (М., 2020). Среди переводных изданий: Томас Прингл, «Африканские зарисовки» (М., 2010).

Лауреат новомирской поэтической премии «Anthologia» (2016). Живет в Рыбинске.

В 2015 — 2018 гг. «Новый мир» представлял в переводах Максима Калинина стихи Юджина Ли-Гамильтона, Данте Габриэля Россетти и Стивена Винсента Бене.