БЕЖАТЬ В ДВА РАЗА БЫСТРЕЕ

*

БЕЖАТЬ В ДВА РАЗА БЫСТРЕЕ

Галина Юзефович. Удивительные приключения рыбы-лоцмана: 150 000 слов о литературе. М., «АСТ; Редакция Елены Шубиной», 2016, 416 стр. («Культурный разговор»).

1. Лелик, все пропало

Сегодня считается хорошим тоном говорить о судьбе отечественной литературной и кинокритики с трагическим пафосом и легким надрывом в голосе. Закрываются площадки, где раньше печатали рецензии и статьи. Публика перестает читать «толстые» литературные журналы. «Культурные журналисты» с именем дружно уходят из профессии... Преемственность вот-вот оборвется, то ли на высокой трагической ноте, то ли как в фильме Гайдая: «Лелик, все пропало — гипс снимают, клиент уезжает!»

«Российские критики не готовы писать ни о чем, потому что они потеряли надежду быть прочитанными и услышанными, — жалуется журналист Антон Долин. — Такое положение вещей напрямую связано с ситуацией в стране. Теряется вера в силу и необходимость доверия массмедиа, которые превращаются в агитотделы. В агитационных изданиях первыми отмирают отделы культуры. Самые лишние и вредные сотрудники в пропагандистском издании — это люди, которые учат думать, — критики. Поэтому многие явления остаются без осмысления. В России сегодня нет рынка для аналитики культурных явлений. <...> Мы живем в стране, в которой происходит маргинализация культурной журналистики...»^[1]

Иными словами, нет платежеспособного спроса — нет и предложения. Отчасти это верно: «рынок аналитики культурных явлений» у нас и впрямь не сложился. Сегодня в России становится все меньше вакансий для «литературных журналистов» на ставке, авторов, которые могут позволить себе писать четыре рецензии в месяц — и оставаться полноценными представителями «среднего класса». С другой стороны, их круг был трагически узок и в более тучные годы — чтобы проникнуть за этот периметр в 1990 — начале 2000-х, надо было не только обладать определенными задатками, но и поймать удачу за хвост.

Для тех, кто и раньше обитал за пределами этой «зоны комфорта», в последнюю пятилетку изменилось немногое. Да, действительно: отделы культуры в крупных СМИ закрываются — но появляются новые площадки, возникают новые издания, запускаются интернет-порталы, частично или полностью посвященные литературной критике. Недавно в Москве стартовал амбициозный проект Бориса Куприянова «Горький», продолжают публиковать интервью, рецензии, обзоры и статьи «Питерbook», «Rara Avis», «Лиterraтура», «Прочтение» и «Год литературы», неплохо себя чувствуют многие другие сайты. Да, тиражи величественных некогда «толстяков» сдулись до несолидных двух-трех тысяч экземпляров... Но посещаемость сайта «Журнальный зал» держится на отметке полмиллиона человек в месяц, а в провинциальных библиотеках выстраиваются очереди за «Знаменем» и «Иностранкой». Сегодня в нашей стране выходит более тридцати литературных журналов, в основном ежемесячных, от «Нового мира» до «Невы» и «Сибирских огней», и практически в каждом есть раздел критики-публицистики. И наконец, да, критики с репутацией, сложившейся два десятилетия назад, действительно пишут реже, неохотнее, тяжелее, но освободившуюся нишу занимают новые книжные обозреватели: живые, острые на язык, непохожие друг на друга, а главное — переполненные энергией.

2. Дикая энергия

Галина Юзефович — один из ярчайших представителей этого нового поколения. Человек феноменальной трудоспособности, она ведет еженедельную книжную колонку интернет-портала «Медуза», преподает литературу в Высшей школе экономики, выступает на радио, ездит с лекциями по стране… Первые ее литературные обзоры и рецензии появились в прессе еще в 1999 году, но только в последние пять-шесть лет ее энергия нашла выход в полной мере. Сыграли свою роль и упорство автора, и искреннее обаяние текстов, и готовность работать, что называется, на чистом энтузиазме. Сегодня Галина Юзефович, пожалуй, догнала по популярности Льва Данилкина, который на протяжении многих лет оставался общепризнанным российским «критиком номер один». Только в отличие от легендарного обозревателя журнала «Афиша» она не ушла в биографы Владимира Ленина или Юрия Гагарина. Как кэрролловская Алиса в Зазеркалье, она готова «бежать вдвое быстрее, чтобы куда-то попасть».

«Удивительные приключения рыбы-лоцмана» — первая книга Галины Юзефович. Полдюжины интервью и около ста семидесяти рецензий, написанных за последние десять-двенадцать лет, цифра солидная, ничего не скажешь. При этом автор не претендует на исчерпывающий обзор «главных книг десятилетия»: это сугубо личный, субъективный выбор, практически «читательский дневник». «Удивительные приключения...» — путеводитель по виртуальным книжным полкам самой Галины Юзефович, по тем книгам, которые она считает актуальными и важными — если не как художественное высказывание, то как «значимый культурный феномен». Мы не найдем здесь рецензий на произведения Павла Крусанова или Сергея Носова, здесь нам, к сожалению, ничего не расскажут о романах Дмитрия Быкова, но, к счастью, — и о сочинениях Александра Проханова. Зато добрым словом поминается, например, «Вилла „Рено”», катастрофически недооцененный критикой роман петербургского поэта Натальи Галкиной. У Юзефович есть свои любимчики — много места отведено анализу текстов Захара Прилепина и Андрея Рубанова, но Владимиру Сорокину, Алексею Иванову, Харуки Мураками или Фредерику Бегбедеру посвящено по одной рецензии. Чтобы составить более-менее полное представление о том, что происходило в нашей изящной словесности за последние десять лет, лучше разыскать материалы, написанные Галиной Юзефович по горячим следам. «Удивительные приключения рыбы-лоцмана» — для другого. «В книгу вошли тексты последних десяти-двенадцати лет, которые, как мне кажется, способны и сегодня иметь практическое применение, — говорит автор в предисловии, — напомнить (или рассказать) об интересной книжке, в нужный момент не попавшейся на глаза, или, наоборот, уберечь от разочарования».

В своих обзорах Юзефович обращается не столько к собратьям-критикам или, не дай бог, авторам рецензируемых книг, сколько к читателям, не к участникам «текущего литературного процесса», а к заинтересованным зрителям, не расставляет писателей по ранжиру, а делится впечатлениями и наблюдениями. Но самое интересное в этой книге, на мой взгляд, даже не точный и остроумный пересказ фабулы произведений, не эмоциональная реакция критика, с которой можно соглашаться, а можно спорить до хрипоты, а выявление неочевидных закономерностей и неожиданных параллелей. Как, например, в рецензии на «Покорность» Мишеля Уэльбека, где говорится, что этот роман не столько антиисламский, сколько посвященный «печальному увяданию» европейской цивилизации, «старческому равнодушию к себе и собственным ценностям». Ради такого нового ракурса, дополнительного измерения текста и стоит заглянуть в рецензии на книги, даже давно прочитанные.

3. Рубануть шашкой

Хотя в предисловии Галина Юзефович честно признается в «отсутствии подлинного интереса к вещам, которые не нравятся», она может и шашкой рубануть; и вполне эмоционально. Особенно достается Виктору Пелевину и Борису Акунину. «В нынешнем „пелевине” градус бесчеловечности и автоматизма достигает такой высоты, что, с одной стороны, снимает всякие сомнения в том, что 150 000 экземпляров первого тиража будут успешно распроданы, а с другой — заставляет по-новому взглянуть на старую легенду, согласно которой настоящий Пелевин давно умер (сторчался, впал в нирвану — кому что больше нравится), а пишет за него группа специально обученных дрессированных пингвинов» (из рецензии на «Бэтман Аполло»). «Нынешний сборник <...> представляет собой практически финальную стадию трупного окостенения: от знакомого всем Эраста Петровича осталась негнущаяся мертвая кукла, идеальный в своем бесчеловечном занудстве „благородный муж” без цвета, вкуса и характера» (из рецензии на сборник «Планета Вода»). Впрочем, чаще Юзефович практикует критику умолчанием, руководствуясь рациональной максимой: зачем тратить нервы, свое время и время читателей на книги, которые не заслужили доброго слова?..

Автор «Удивительных приключений...» обладает ценным и не слишком характерным для русского литературного критика качеством: Юзефович избегает глобальных обобщений. Это, впрочем, не означает, что с ней не о чем поспорить. «Мир Марии Галиной — теплый, вещный, с мокрыми носками и творожными запеканками — ничуть не похож на предельно схематичную, чуждую любой детальности реальность Стругацких», — пишет критик в рецензии на «Автохтонов». Помилуйте, да проза Стругацких соткана из таких деталей чуть менее, чем полностью, — это один из коронных приемов братьев-соавторов!

Но, надо признать, широкая эрудиция автора нечасто дает сбои. Галина Юзефович — классический обитатель литературного пограничья, человек эпохи постмодерна, привыкший использовать те инструменты, которые удобнее ложатся в руку, не обращая внимания на лейбл страны-производителя. В рецензии на «Асан» Владимира Маканина она цитирует культовый телесериал Джосса Уидона «Светлячок», в отзыве на «Покорность» Уэльбека — приводит строчку группы «Аукцыон», а в материале, посвященном фантастическому роману Марии Елиферовой «Смерть автора», — ссылается на Дерриду и Барта. В то же время тексты Юзефович написаны правильным, чистым, богатым, слегка архаичным русским языком. Вместо «заголовок свидетельствует» или «заголовок свидетельствует, что» — неторопливое и округлое «заголовок свидетельствует о том, что». Это скорее внутренняя установка, чем жесткое требование формата, — но установка, которая помогает найти общий язык и добиться доверия интеллигентного читателя, воспитанного на классической литературе.

4. Частное дело каждого

При всей антипатии к обобщениям у Галины Юзефович есть вполне стройная и хорошо отрефлексированная теория эволюции восприятия «изящной словесности» в современном обществе. В книге автор обходит этот вопрос стороной, зато делится на страницах петербургского научно-популярного журнала «Машины и механизмы»: «Главный сегодняшний тренд — отказ от унификации эстетических вкусов, утрата четких и всеобщих ориентиров. Еще в 1990-х годах существовала более или менее универсальная вкусовая конвенция: все знали, что литературная классика — это высокий вкус, а детективы или беллетризации мексиканских сериалов — низкий, плебейский. И как бы само собой подразумевалось, что высокий вкус — это хорошо, а низкий надо развивать, формировать и постепенно „повышать”. Против такого подхода можно было бунтовать, но игнорировать его было невозможно. Более того, даже в рамках „высокого” вкуса существовали различные публики и антипублики, сформированные по признаку эстетических предпочтений, и между ними наблюдалось определенное напряжение и конкуренция за статус.

Вкусы сегодня перестали поставляться пакетно: или „серьезная литература плюс сложная музыка плюс вино плюс одежда определенных марок плюс авторский кинематограф”, либо „чик-лит плюс кока-кола плюс пирсинг пупка плюс офисный костюм недорогой фирмы в будни и плюшевый домашний костюмчик в выходные”. Сегодня этот критерий вообще перестал служить социальным маркером. <…> Чем дальше, тем больше вкус будет становиться индивидуальным делом каждого. Категория вкуса как значимой эстетической доминанты будет распадаться и умирать за ненадобностью. И этому есть два объяснения. Во-первых, размывание жесткой социальной решетки — одна из важнейших реалий нашего настоящего. А во-вторых, избыточное количество окружающих нас объектов и их общедоступность (ее-то в первую очередь и обеспечивают новые технологии) делают затруднительной — если вообще возможной — какую-то каталогизацию и иерархизацию в этой сфере»^[2].

Сама Галина Юзефович не готова к полному отказу от иерархий. Об этом свидетельствует структура книги: сборник выстроен по принципу «от простого к сложному», от «массовой беллетристики» — к «литературе не для всех» (с необходимыми оговорками, конечно). Разделы «Начнем с фантастики» и «Перейдем к детективу» посвящены, условно говоря, жанровой литературе, но не совсем той, которую можно в изобилии найти на полках любого книжного магазина, маркированных соответствующим образом. Критика привлекают не «формульные», а штучные, уникальные тексты: магический реализм Марии Галиной и Марии Елиферовой, нестандартные антиутопии Андрея Рубанова и Анны Старобинец, психологические драмы Кейт Аткинсон и Ю Несбё, замаскированные под детективные романы. В разделе «Легче легкого» собраны рецензии на книги, которые имеет смысл захватить с собой в отпуск, — но именно тут представлены Харуки Мураками и Дэвид Кроненберг. Основательнее всего укомплектован раздел «Всерьез и надолго»: здесь внимание уделяется тем самым «большим книгам», которые претендовали на Нобелевскую, Гонкуровскую и Пулитцеровскую премии, выходили в финал «Нацбеста» и «Русского Букера», от сочинений Орхана Памука и Тони Моррисон до романов Людмилы Улицкой и Сергея Кузнецова. Но опять-таки отобраны не самые знаменитые или самые скандальные произведения, а те, что сильнее всего затронули автора. В пятом разделе, «Из старых запасов», Галина Юзефович обращается к «неизвестной классике». Уилки Коллинз «Мой ответ — нет», Харпер Ли «Пойди поставь сторожа», Гилберт Кийт Честертон «Бэзил Хоу» и т. д. — тексты, интересные скорее историкам и литературоведам, чем казуальным читателям беллетристики.

Конечно, такое разделение условно: материалы из первых четырех частей можно перемешать без особого ущерба для общей структуры. Чтобы перенести отзывы на «Серенького волчка» Сергея Кузнецова и «Щегла» Донны Тартт в раздел, посвященный детективам, на «Теллурию» Сорокина и «Поклонение волхвов» Сухбата Афлатуни — поближе к фантастике, а рецензии на романы Харуки Мураками и Марии Галиной — в рубрику, посвященную книгам, выдвигавшимся на крупные литературные премии, тексты практически не придется переписывать. Понятно, что Галина Юзефович разбила книгу на части прежде всего для того, чтобы читателям было легче сориентироваться в этом запутанном лабиринте. Однако такое разграничение задает контекст, а контекст определяют ожидания публики. То, что вроде бы простительно «большой» литературе, — оборванные сюжетные линии, отсутствие внутренней динамики, загадки без ответов — в произведениях «жанровых» воспринимается как серьезная авторская недоработка. Не удивительно, что некоторые писатели приняли вполне комплиментарные отзывы как несправедливый упрек — увы, иерархии выстраиваются в нашем сознании непроизвольно, сами собой: так уж устроен мозг примата, именно благодаря этому механизму мы способны видеть перспективу, отличать далекое от близкого, а маленькое — от большого.

5. Нон-фикшн

Наконец, целых пять (!) разделов сборника занимают рецензии на произведения, которые в нашей традиции принято относить к области «нон-фикшн»: «О других и о себе: автобиографии и биографии», «Здесь и сейчас: как устроена современность», «Мир вещей», «Большой мир: книги о времени и пространстве» и «Из жизни идей». Около четверти общего объема: Галина Юзефович рецензирует нашумевшие биографии (Павел Басинский о Льве Толстом, Захар Прилепин о Леониде Леонове, Дмитрий Быков о Маяковском и т. д.), книги о разнообразных социальных институтах и практиках (Кирилл Кобрин о Шерлоке Холмсе и викторианской Англии, Колдер Уолтон о британской разведке времен Холодной войны), работы по «истории вещей» (Фредерик Рувиллуа о системе литературных бестселлеров, Александр Кабаков о материальной культуре 50-х), историко-географические обзоры (Сергей Беляков о гетмане Мазепе, Василий Авченко о русском Приморье) и популярные культурологические исследования (Умберто Эко о поэтике Джойса, революционные «Ружья, микробы и сталь» Джареда Даймонда). Разные темы, разные авторы, чрезвычайно разные подходы: от откровенно публицистического у Прилепина до подчеркнуто академического у Даймонда. Галина Юзефович, по сути, дает краткий дайджест, обозначает основные направления современной нон-фикшн — за что честь ей и хвала. Сейчас в России издается огромное количество подобных книг, но многие так и остаются на периферии критического внимания.

На деле внезапный рост популярности нон-фикшн в самых разных формах, от популярных видеолекций в Интернете и образовательных курсов до многотомных книжных серий, — феномен, о котором эксперты говорят не меньше, чем о кризисе жанра рецензии. Несколько лет назад внезапно выяснилось — surprise, как любит говорить Галина Юзефович, — что люди, у которых нет ни времени ни возможности посещать университетский курс по квантовой физике, нейрофизиологии или искусству барокко, остро хотят знать, как устроен наш мир, и высоко ценят авторов, способных рассказать об этом связно, аргументированно и доходчиво. Рискну предположить, что интерес того же рода движет и читателями «Удивительных приключений рыбы-лоцмана» и других подобных книг. Только в 2015 — 2016 годах в России вышел десяток сборников статей и рецензий, полностью или отчасти посвященных литературе: «Вот жизнь моя» Сергея Чупринина, «Великая легкость» Валерии Пустовой, «Клудж» Льва Данилкина, «Лесин и немедленно выпил» Евгения Лесина, «Огонь столетий» Марка Амусина, «13» Сергея Шикарева, «Культурный разговор» Татьяны Москвиной, «Непереводимая игра слов» Александра Гарроса, «Не зяблик» Анны Наринской, «Тексты в периодике» Людмилы Вязмитиновой... Надеюсь, это свидетельствует о том, что до издателей стало постепенно доходить: современная литература — такая же специфическая дисциплина, как генетика или ареалогия, и так же нуждается в популяризаторах, экспертах, готовых бросить заплутавшим читателям ариаднину нить.

Василий ВЛАДИМИРСКИЙ