Кабинет
Сергей Жадан

ВСТРЕЧАЙ СВОЮ БЕССОННИЦУ

Жадан Сергей Викторович родился в городе Старобельск Луганской области в 1974 году. Окончил Харьковский государственный педагогический университет им. Г. С. Сковороды, кандидат филологических наук. Поэт, прозаик, драматург, эссеист, переводчик. Пишет на украинском языке, переводит с немецкого, английского, белорусского и русского. Произведения переведены на многие европейские и славянские языки. Лауреат национальных и международных премий. Живет в Харькове.

В настоящей подборке представлены стихи из книг «Эфиопия» (2008) и «Огне­стрельные и ножевые» (2012).


Сергей Жадан

*

ВСТРЕЧАЙ СВОЮ БЕССОННИЦУ


Перевод с украинского Игоря Белова


* *

*


Я договорился с проводником —

нормальное место на верхней полке.

И вечер диким врастал чесноком

в золотую пшеницу и гнездо перепёлки.


Без сменной одежды и паспортов,

красное вино допивая из фляги,

добирались до южных портов

сезонные работники и бродяги.


И в снах, как в озёрах, свет долго плыл,

щемящий от сумерек и спиртного,

и каждый свое тепло находил

в доках Кейптауна и Порто-Ново.


И каждый неслышно снимал во сне

чёрные кольца с женских мизинцев,

и покупал за мелочь себе

кофе и овощи у абиссинцев.


И рвался сквозь хаос пространств и времён,

сквозь злое дыхание южного шторма…

(Их брали ночью, окружив вагон,

и на первую выбрасывали платформу.)


Сквозь толщи воды, что на рифы несёт,

сквозь грохот, жестокий и монотонный…

(Вязали, из них выбивая всё

о прежних судимостях и притонах.)


Тот, кто звёзды создал, эти и те,

забыл, очевидно, о нас с тобою.

И что нам осталось? Бродить в темноте

летней сушею и водою


среди сомнительных всяких чудес,

распознавая среди тумана

воспаленное нёбо небес

и холодные потроха океана.



* *

*


Каменщики утром приступают к работе,

с мастерками звонкими, как монеты,

других забот и нет у них, вроде, —

тьму навсегда отделять от света.


Дети озираются, задирая головы,

на картонку неба, прожжённого навылет,

мечтают стать каменщиками с железными горлами,

с карманами, полными солнечной пыли.


А в драных учебниках, что лежат в их ранцах,

лишь порох и фамилии умерших поэтов,

никакого золота на женских пальцах,

никаких опасностей, никаких секретов.


Когда же к обеду движется время,

рабочие достают хлеб с овощами,

и вокруг дома ростом с деревья,

а радио поет, любовь обещая.


И дети с завистью глазеют на рабочие блузы,

на скрипучие лифты и тяжёлые сваи.

И их сердца, как волокна кукурузы,

чувствуя осень, в воздухе застывают.




Любить тебя и после смерти

Ты помнишь тот странный дом,

населённый какими-то печальными зомби?

После поисков жилья, ночёвок на стульях

и в ванных, после нескольких суток гостиничной печали,

ты касалась пальцами его кирпичей,

и они были тёплыми и грубыми,

словно свиная кожа.

Помнишь того старика, что встретился нам на лестнице?

Прижавшись к стене, чтобы пропустить,

он замер, настороженно глядя вслед.

Как он ловил каждое твое движение,

заворожённо вглядываясь вверх,

пока в потоках солнца и пыли

вспыхивали твои фарфоровые икры,

горели твои сладкие колени.


Сержант, который вёл его дело, спрашивал растерянно и недоверчиво:

— Ну как же так? Месяц! Прошёл целый месяц!

Вы что — не замечали, что он пропал, что его нет? Целый месяц?!

— Ну а что, — оправдывался я, — это был лучший месяц в нашей жизни.

— Ну а запах? — не мог успокоиться сержант. — Вы что — не замечали

запаха?

— Ну а что, — не соглашался я. — Живые здесь пахнут не лучше.

— Вы знаете, что он умер в постели? Прямо над вами. Разъел собой

матрас,

протёк на пол. Ещё немного — соскребали бы его с потолка.

Сказочное лето начиналось тогда за нашими окнами,

горькие новости передавали по государственному радио,

и если бы я мог умереть, я бы умер под эти новости.

Ты возьмёшь мое сердце, когда оно остановится, ты наполнишь

его надеждой, чтобы оно снова забилось в твоих руках.

Что он говорил, глядя тебе вслед?

Что он мог сказать, увидев тебя?


Любить тебя и после смерти.

Я буду любить тебя и после смерти.

Мы ждём её, чтобы взлететь в воздух,

пробивая в темноте тоннели и ямы.

Давай, старый зомби, двигай конечностями,

подпевай смерти, подыгрывай ей на

разбитом банджо.

Пой о том, что знаешь лучше других.

Время не властно над нами, мы отгоняем его своим пением.

Наша любовь весело бьет в ладоши,

каждый день поливая цветы

на наших могилах.


* *

*


И всё, что проникает в твои сны —

сквозняк аэродромов запасных,

трава в бассейнах, голуби в депо,

рассеянное осенью тепло —


покоится под толщею морей,

и моряки торговых кораблей

вытаскивают демонов воды

из угольного мрака и беды,


всю ночь не спят, сбиваются с пути,

сухую мглу оставив позади,

на сердце и в душе — огонь и лёд,

а ураган как за руку ведёт.


И капитаны траурной зимы,

спасаясь от депрессий и тюрьмы,

бранятся в нерасцвеченной дали,

пустив на дно свои же корабли.


На части рвут ракетами туман

и, не жалея, сыплют в океан

цейлонских берегов печальный чай.

Встречай свою бессонницу, встречай.



* *

*


«Пока проходила и эта весна,

и вода заливала любой просвет,

я всё время пыталась, — писала она, —

важное что-то сказать тебе вслед.


Я знала, что рядом тот поворот,

где дорожное ты бережёшь тепло

и ведешь остановкам незримый счёт.

А всё-таки, что же произошло?»


Я менял паспорта один за другим,

защищал сомнительные права,

и по рельсам наматывал я круги,

и переводил чужие слова,


города оставлял я на утро себе,

где хотел, там я и встречал восход,

тишина навстречу моей судьбе

выходила из вязких портовых вод.


Сочинялись новые имена,

и куда б я не ехал порой ночной,

пассажирка, грустящая у окна,

была мне ближе сестры родной.


И когда наступала сырая мгла,

в коридорах воздушных туман разлив —

в южных краях, там, где ты жила,

тяжёлые розы циклонов росли,


и ты слушала голос вечерней тоски,

всё на свете делала наоборот,

и брали сахар с твоей руки

трамваи, словно домашний скот.


И когда, расшумевшись, мои друзья,

подпевая друг другу немного не в такт,

удивлялись, зачем возвращаюсь я,

я отвечал им примерно так:


«Всё, что осталось нам с ней про запас —

время. И только оно всех нас

сводит друг с другом и гонит вперёд,

и длится, пока совсем не пройдёт».



Белов Игорь Леонидович родился в 1975 году в Ленинграде. Окончил Калинин­градский университет. Поэт, переводчик. Автор двух книг стихов. Переводит польскую, украинскую и белорусскую поэзию. Лауреат нескольких литературных премий и конкурсов. Живет в Калининграде.

Вход в личный кабинет

Забыли пароль? | Регистрация