Стратановский Сергей Георгиевич родился в 1944 году в Ленинграде. Один из самых ярких представителей ленинградского литературного андеграунда 1970-х годов. Автор нескольких поэтических книг. Лауреат литературных премий. Живет в Санкт-Петербурге.
Сергей Стратановский
*
ИДИ ТУДА
Монолог Хайрема Максима — изобретателя пулемета
Я — Хайрем Максим, изобретатель
Из родной мне Америки
вынужден был уехать,
В Старый Свет уехать,
Ибо мой пулемет, смертомет из металла и логики
Был не нужен Америке.
Но зато был он нужен
британцам, германцам и русским
Для убийства зулусов, японцев, китайцев, индусов,
А потом и друг друга…
Так и вломилась как вор
В мир — смерть серийная.
Бесконечно познанье,
но в нем — не одно созиданье,
А порой разрушенье,
с кровью глубинная связь,
С липкой грязью окопной,
с непогребенными трупами.
Но ведь это — прогресс,
а прогресс — это воля и власть
Над людьми и науками.
Да, я слышал… ахимса… непричинение боли
Никому из живущих…
Но это лишь вымыслы дикие
Темнокожих пророков…
Войны-то были всегда.
Мир пронизан насильем,
и его не исправят бессильные
Джентльмены индийские.
Автоподставщик
Вот и погиб под колесами,
не рассчитав что-то, видимо,
Автоподставщик удачливый
(не поставщик — вы не путайте!)
Вот его Ватерлоо.
И напишут на склепе,
что был он умелым мошенником,
Но исчез под колесами
автозверя — нелепо, случайно…
Что, конечно, печально,
но так уж устроена жизнь.
Бизнес-собор
Вот он — бизнес-собор:
симбиоз православного сна
С липким взглядом завистливым
на небоскребы нью-йоркные,
Бизнес-соты комфортные
и прибамбасы престижные.
Кто придумал все это?
Кто в узел единый связал
То, что тайно и свято,
и шумно торгующий зал,
И конторы с ним смежные?
Да, никто не придумал.
Само получилось, срослось…
* *
*
Дева Обида и дева Протест — сестры кровные
Шьют себе платья модные,
шьют у Диора во Франции,
Чтоб в Москве и окрест — люди умные,
Креативные то есть, о них говорили и спорили.
О их ликах, не платьях, но иногда и о платьях.
Дева Обида и дева Протест суть эмоции.
Аллегории их, но не голые,
А престижно одетые,
с шиком парижским одетые.
Так в Москве, иногда в Петербурге. В провинции
Все иначе, конечно…
Поэт и парикмахер
Что орет поэтище зычногорлый
Парикмахеру личному Христофорычу?
«Причеши-ка мне ухи», — орет он.
«Причеши мои уши,
ибо колышится в глыбищи
Плоти моей человечек некий…
Человечек диктующий
строки, строфы стихов,
ритм и рифмы подсказывающий.
Это — гений, мой гений…
А ты кто таков?
Ты — хорек,
И твой жалок мирок,
Жалок, пошл и дрянной мелочевкой нагружен».
«Как постричь-то Вас, все же?» —
спросил у него Христофорыч.
* *
*
Иди туда, иди туда,
Где смог и черная вода
Под транспортным мостом,
как ближний гром грохочущим.
Там сквер без детворы, дворы несвежие.
В одном из них пятно
на крестоказнь похожее.
Иди мимо него
в большой трущобный дом,
На лестницу его
щербатую, крутую,
Карабкайся по ней:
площадки, двери, ниши…
Пусть с передышками,
но выше, выше, выше…
И, наконец, чердак,
но есть еще за ним
Ступени белые,
ведущие на небо
Навстречу ангелам…