Кабинет
Кирилл Ковальджи

Капли на донышке

Ковальджи Кирилл Владимирович родился в 1930 году в Южной Бессарабии. Поэт, переводчик, прозаик, критик, педагог. Живет в Москве.
Капли на донышке
стихи

*      *

  *

Спасались у Ноя
все твари по паре,
а мир мой со мною
в одном экземпляре!

Особый, отдельный,
единственный, штучный,
с тоской неподдельной
развилки разлучной…

В пространстве Евклида
острее, чем тело,
душа индивида
боится предела.

Авось при попутном
космическом ветре
ключи подадут нам
иных геометрий!

 

Слишком

Одинокая светит свеча,
содрогаясь от ветра нездешнего…

Слишком много больных у врача,
слишком много у Бога грешников,
слишком много теней у любви,
раскаленных ножей у прошлого,
слишком много вишневой крови
у железных людей под подошвами;
слишком много слов у ослов,
слишком много отцов у отечества,
половодье свобод нанесло
— к удивлению! — столько нечисти;

слишком тупо наморщены лбы,
слишком много у музыки грохота,
слишком много слепых у толпы
и великой власти у крохотных;
слишком много стволов у виска,
черных пятен у ясного солнышка;
слишком много в пустыне песка.

Слишком мало капель на донышке.

 

 

Цифры

 

100 поэтов:

перевешивает 
Единица!


100 солдат:

перевешивают
нули.

 

 

*      *

  *

Свет вечерний и тих и неярок,
я у церкви присел, я устал,
снегопадом на плечи
лег крутой перевал...
Каждый день для меня — как подарок, 
я зажгу, благодарствуя, свечи.
До свиданья, до встречи!

От троллейбусов, от иномарок
заразительной жизнью разит,
словно всем поголовно
обеспечен транзит 
в мир иной, где бессмертье — приварок:
вечность можно делить полюбовно, —
вся достанется ровно.

Каждый день для меня — как подарок.
Улыбнувшись кому-то, я встал.
День угас, — между прочим, 
я его проморгал.
Звезды искрами электросварок
сообщают, что путь стал короче
к одиночеству ночи.

 

 

*      *

  *

Я люблю эту девочку, эту девушку, 
я замираю, когда ее вижу,
но мне семь лет, 
мне нельзя.

Я люблю эту девушку, эту женщину,
я замираю, когда ее вижу,
но это ее портрет, она умерла давно,
мне нельзя.

Я люблю эту девушку, эту женщину,
я замираю, когда ее вижу,
но мне семьдесят семь,
мне нельзя.

Я люблю эту девушку, эту красавицу,
я замираю, когда ее слышу,
но я уже умер давно,
мне нельзя.

 

 

*      *

  *

Неотъемлема времени примесь,
уникальный предметный фон.
Ты спроси у сегодняшних: примус —
это что? Или что — патефон?
Если нет керосина — свечка,
а опасная бритва — не тронь.
Добавляю поленья в печку,
я люблю смотреть на огонь.
На булыжной — лепешки навоза,
ностальгия ребяческих снов.
Но откуда мамины слезы,
бомбовозы, глубокий ров,
паровозы в степи.

Потерпи.

Стены без крыш,
мертвецы без гробов.

Это жизни и смерти соседство.
В середине — и солнце, и детство,
незажившего времени шов.


Вход в личный кабинет

Забыли пароль? | Регистрация