ГЕНРИХ САПГИР
*
ЭТЮДЫ
В манере Огарева и Полонского
1
Никто! мы вместе только захочу
на финских санках я тебя качу
ты гимназисткой под шотландским пледом
а я пыхтящим вислоусым дедом —
и разбежавшись по дорожкам льдистым
сам еду на полозьях гимназистом
Мы — отсветы чужие отголоски
мелькают елки сосенки киоски —
и с ходу на залив где ветер дует
где рыбаки над лунками колдуют
где мне в лицо пахнет твой волос дымный
не нашим счастьем под луною зимней
2
Снежный ветер дует с белизны залива
рыбаки на льду чернеют сиротливо
Зябко — руки в рукава шинели прячу
и дышу в башлык — иду к нему на дачу
Долго буду там в углу снимать галоши
юной горничной шинель смущаясь брошу
К лампе — к людям — в разговор! — “Хотите чаю?”
за чужой спиной себя на стуле замечаю
И рука — с кольцом — холеная — хозяйки
чашку мне передает — “Возьмите сайки”
Обыск был у Турсиных — все ли цело?
Все сидят наперечет люди дела
Маша теплится свечой — чистым счастьем
и на сердце горячо что причастен
3
Прочли письмо узнали росчерк
вот кто иуда кто доносчик!
Тянули жребий — люди чести
и тот кому достался крестик
взял револьвер тяжелый как замок
кивнул и — в дождь...
Ждал долго... Весь промок
Сюртук тяжелый стал хоть выжми
но ствол сухим держал под мышкой
все вглядывался в ночь откуда
сейчас появится иуда
всё пальцы разминал которые свело
и все спешил душой пока не рассвело
4
Еще пел соловей в бледных зарослях мая
комары уже открыли пляжный сезон
на заливе
Ты брился отдувая щеку в зеркало
подкручивал победные усики
ты душился пачулями
и был глубоко и серьезно несчастен
Она шла и шла по чуть заметной тропинке
расталкивая коленями тяжелый шелк платья
не хотела слушать никаких объяснений
и не успевая сама за собой
ты спешил впереди себя
за взволнованным демоном цвета морской волны
даже схватил ее за руку
нетерпеливо отдернула
отмахнулась от комара
локоть заехал тебе в лицо
было неловко и больно
она сердилась
все было кончено
Револьвер был чужой и тяжелый
как амбарный замок с ключом
но что делать —
во всех столичных газетах
уважающая себя публика
стрелялась только из американского СМИТА и ВЕССОНА
и представив себе ее слезы (будешь! будешь!)
допускаю ты застрелился
ведь когда я встал со скамейки
ты остался на ней полулежа
куколкой — раскрытой оболочкой
Колыхаясь на ветру блестящей тканью
шли из Хельсинки длинные фургоны — машины
время здесь пронизывало время
(крики лыжников их быстрые тени)
...и полней блаженство возвратиться
возвратиться
чтобы застрелиться
5
Опять на финских саночках тебя качу качу
и волосы кудрявые щекою щекочу
ты в муфте прячешь кроликов — я там и сам живу
полозья наши скрипнули со снега на траву
цветы такие нежные что кисея — внизу
давно по лесу летнему я саночки везу
твои глаза смеются: нет! — и губы как оса
а брови твои ласточки ширяют в небеса
ныряй сквозь солнце ласточка взгляни раскоса как
нас под медвежьей полостью уносит прочь рысак
(платок из муфты вынутый нетерпеливо мнут)
мы до моста Елагина доскачем в пять минут
Зажглись электролампочки у Зимнего в саду
тебя из века вашего как прапор я краду
6
Ты меня зовешь взглядом
в какое-то достоевское доблоковское
дрожки одинокий прохожий
Парголово Павловск Териоки
пустынный вид залива Финского
почти что Эда Баратынского
Ты меня зовешь смехом
парковая статуя под снегом
девичий портрет Маковский Репин
и кумиры: Царь Жорж Санд Тургенев
рассмеялась — и блестят блестят испуганные
так придумал что почти что вспомнил
Твой смех перерастает в кашель
Ну теперь что доктор скажет
мыза кумыс Баден-Баден Ницца
мама брат жених — уйти уединиться
Монашка деловито: “Какая красавица”
Жизнь короткая почти как детское платьице
7
Твои веки — спящие голубки
и порхают быстрые улыбки
встрепенулись под рубашкой два голубя
и взлетают руки твои голые
так прекрасно что держу пока
третьего меж кружев голубка
Расскажу тебе свой сон откровенно
пусть уводит по руке бледная вена
снилась мне ты с нэпманами лысыми
и не с лысыми — с большими крысами
в мюзик-холле с толстым червяком —
покупал а сам едва знаком
Декорации переменились сразу
раздают тебя солдатам по ленд-лизу
получил брусок тебя — точно масло
спрятать в тумбочку хотел — нет! опасно
уронил искал и сам на месте том
поскользнулся плюх — в тебя... В руку сон
8
Стала появляться где и не хочу
даже в пошлой очереди на прием к врачу
даже в переполненной утром электричке
даже на экране — почему-то в бричке
и хоть не похожа на тебя Алиса Фрейндлих
в этой утешительной сказочке для бедных —
завитки на шее поворот головы
скорая походка людей деловых
и что-то довоенное как мятное драже
обложка мягкой книжки зачитанной уже
эта стать мальчишеская дерзости броня —
и странная уверенность что ты нашла меня
9
“Она его не любила
а он ее втайне любил”
Неужто же все это было?
И век девятнадцатый был?
Мы пугалом сделали атом
мы вызвали нечисть из тьмы
Подумать что с веком двадцатым
уже на исходе и мы
И все же затянем уныло
мы внукам своим из могил
“Она его (жизнь) не любила
а он ее втайне любил”
10
Воронье царство у реки —
крик по верхам орленым
В Кремле латышские стрелки
стреляют по воронам
По выправке военный спец
иду в шинели долгой
Бежишь — и март как леденец
ты худенькая с челкой
Нет! мы встречаться не должны
Патруль чернеет у стены
но обмирает сердце...
В дни революций и войны
любовь мудрее смерти
11
Будда — путник золотой стоял у храма
и бежали дети — вся его охрана
нищенкой лежала на ступенях ты
Сам я тоже в желтом — стрижен под нулевку
с миской белой жести но просить неловко —
если б только пищи но еще — любви!
12
На выставке мейсенского фарфора
вдруг вспоминаешь город который
отец наш работал на ИСКОЖДЕТАЛИ
дважды во время войны угорали
город который остался деревней
лишь монастырь — общежитие — древний
сонный пуховый зимой и летом
сидели с коптилкой — не баловал светом
чувствую с детства что-то утратил
был у меня Сережа — приятель
однажды гляжу на него и через
кожу вижу зеленый череп
главное сам я не испугался
череп светился и разлагался
что-то со зреньем (подумал) — и вскоре
мальчик Сережа умер от кори
гробик ветер гроза — и сразу
про — всю в ангелочках — немецкую вазу
я пропускаю года четыре
она стояла в московской квартире
на пианино достойно и чинно
но прежний хозяин (я чуял) скотина!
13
То достаю из прошлого то в настоящем прячу
то вырву кусок кинопленки из времени наудачу
а лучше всего твои лица склеить в виде кольца
и запустить на монтажном столе — пусть светится без конца