ПОСЛЕДНИЙ КЛАССИК

Юань Мяосюй — китайский филолог, русист. В 2003 году окончила Пекинский университет иностранных языков по специальности «русский язык и литература». Окончила магистратуру факультета журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова. Кандидат филологических наук (Институт русского языка им. В. В. Виноградова РАН). Доцент Чжэцзянского университета. Живет в Ханчжоу. В «Новом мире» печатается впервые.

Юань Мяосюй

_*

ПОСЛЕДНИЙ КЛАССИК

Стихи Мао Цзэдуна и китайская традиционная поэзия

Мао Цзэдун широко известен в Китае как последний представитель традиционной поэзии. В настоящее время опубликовано более 130 его произведений. Но в книге «Полное собрание стихотворений Мао Цзэдуна с комментариями», изданной «Народным литературным издательством» в Пекине в 2017 году, содержится всего 78 стихотворений: сам Мао Цзэдун считал, что не все его произведения соответствуют критериям поэтического искусства^[1].

С 1901 года, когда восьмилетний Мао придумывал частушки о танцах льва на Новый год, до 1976-го, когда он, уже тяжело больной, во время утренней прогулки сочинил две строчки об иве, творческая биография Мао Цзэдуна может быть разделена на три этапа: учеба и революционная деятельность в молодом возрасте (1901 — 1926), период революционных войн (1927 — 1949) и период социалистического строительства (1950 — 1976).

Поэтический талант Мао проявился еще в юности. После поступления в Первую педагогическую школу провинции Хунань он много читал китайскую классическую прозу и поэзию, переделывал чужие стихи и сочинял свои: о деревенских новогодних обычаях, о родных и одноклассниках, путешествиях и прощаниях. Тогда были написаны стихотворения о любви: «На подушке» и «Расставание с подругой»^[2], к этой теме в более зрелых стихотворениях Мао обращался нечасто. Тогда же написано стихотворение «Чанша» — мечта о революции.

Период революционных войн можно разделить на четыре этапа: аграрная революционная война, Великий поход и прибытие в Яньань, антияпонская война и освободительная война. В течение первых двух этапов — почти 10 лет — поэт переживал настоящий творческий подъем. Его волновали пути революции (стихи «Башня желтого журавля»), горькие уроки поражения («Восстание осеннего урожая», «Новый год» и другие), вражеские карательные походы («Против первого/второго большого „карательного похода”»). Но он оставался оптимистом (стихи «Дабайди», «Хойчан»). В Великом походе за один год Мао сочинил пять стихотворений, посвященных преодолению природных катаклизмов, победам Красной армии («Застава Лоушань», «Великий поход», «Куньлунь» и другие). После прибытия в Яньань Мао написал стихотворение «Снег», ставшее одной из его вершин. Однако с началом антияпонской войны творчество Мао затихло, то ли не хватало времени на поэзию, то ли не приходило вдохновение. Он так и написал в письме своим сыновьям: «…у меня нет никакого поэтического вдохновения, поэтому не могу ничего сочинить»^[3]. Но накануне победы в освободительной войне Мао написал стихотворение «Народно-освободительная армия берет Нанкин».

После образования Китайской народной республики, особенно со второй половины 50-х и до начала Культурной революции, происходит второй подъем поэтического творчества Мао. Он пишет о павших героях, о социалистическом строительстве, о патриотизме, об исторических деятелях. В «Плавании» реализм сталкивается с революционным романтизмом; в «Ответе Ли Шуи» Мао обращается к воспоминаниям о покойной жене Ян Кайхуэй. Взгляды Мао на китайскую историю отражаются в стихотворении «Читая историю».

Перед Культурной революцией Мао вернулся в опорную базу революционных войск — Цзинганшань и написал последние в своей жизни стихи в жанре цы^[4] «Вновь я взошел на Цзинганшань». Во время Культурной революции, рассматривая стихотворения как способ классовой борьбы, Мао в основном и говорит об этой борьбе. В этот период Мао пишет мало: в основном это стихи на злобу дня, в них много разговорных слов и просторечных выражений, которые редко встречаются в традиционной поэзии. Тем не менее благодаря стихотворениям этого периода сегодня можно многое понять в глубоких причинах той исторической трагедии, которой стала Культурная революция.

Поэтическое творчество Мао проходит через всю его жизнь. В молодости он предпочитал жанр цы, с возрастом все больше склонялся к жанру ши^[5], и в том, и в другом он проявил незаурядный талант, выражая в гармоничных формах традиционной поэзии реальное содержание современной эпохи.

На основе поэтической практики Мао выработал собственные критерии оценки поэзии и принципы ее создания. Говоря о традиционной и современной поэзии, он отмечает, что рифмам, счету слогов и соотношению тонов в традиционной поэзии научиться трудно, но делать это стоит, поскольку среди множества стихов, написанных в течение десятков лет на байхуа (разговорный язык), не нашлось ни одного удачного^[6]. Впрочем, его суждения противоречивы. Во время беседы с молодыми учеными о создании стихов Мао говорит о форме и содержании в традиционной поэзии: «Из-за ее твердой формы… не стоит на нее тратить много времени»^[7], но с другой стороны, оглядываясь на историю, замечает: мы читали столько замечательных стихотворений, поэтому «шаблонная форма не препятствует развитию искусства поэзии». Мао говорил, что настоящая современная поэзия рождается благодаря сочетанию классики, народных песен и заимствованиям из поэзии иностранной. Поэтическая форма остается национальной, а реалистическое содержание сочетается с романтическим^[8]. В письме группе Лушэ^[9] от 31 января 1939 года Мао пишет: «В любом жанре литературы и искусства, считаю, что хорошее есть только понятное широким массам». Но Мао рекомендовал употреблять в поэтическом тексте не только хорошо знакомые «массам» слова, но и заимствования, и активный словарь классической поэзии. Он был убежден, что человек, занимающийся литературой, должен изучать языкознание, в том числе фонологию — без этого невозможно исследовать и сочинять стихи. В поэзии важную роль играет и наглядно-образное мышление со скрытым смыслом, тогда возникает возможность различных ассоциаций и интерпретаций.

В декабре 1949 года Н. Т. Федоренко сопровождал Мао Цзэдуна в Москву на празднование семидесятилетия И. В. Сталина. В поезде в ответ на вопрос Федоренко, как же ему удавалось совмещать жизнь политика и революционера со стихами, Мао ответил, что ему самому непонятно, почему перед суровым испытанием, в состоянии физической и психологической усталости, когда он и сам не знал, сколько часов, а может быть, даже минут остается жить, было желание и силы отражать реальность стихами^[10].

Читая опубликованные рукописи Мао и материалы, посвященные публикации стихов, можно увидеть, что к своим стихотворениям Мао относился строго и скрупулезно. В Китае издавна высоко ценится культура редактирования стихотворений. Великий китайский поэт Ду Фу (712 — 770) говорил, что написанные стихи ждут новых прочтений и новых редакций. Мао тоже переписывал свои стихи, иногда он возвращался к ним через много лет после публикации. Он обсуждал свои сочинения с другими поэтами, например, с Го Можо и Цзан Кэцзя, и внимательно прислушивался к их мнению. По воспоминаниям У Сюйцзюнь, с марта 1963 года по зиму 1973-го Мао снова и снова пересматривал и исправлял практически все свои стихи. Например, по сравнению с первоначальным вариантом поэт изменил строку в стихотворении «Куньлунь».

Yì jié wèi’ou,

Yì jié zèng mei,

Yì jié liú zhongguó. (1957)^[11]

Yì jié wèi’ou,

Yì jié zèng mei,

Yì jié huán dongguó. (1963)

Перевод Л. Эйдлина (1957)

Я Европе одну подарю

Пусть Америке будет вторая

Третью часть я оставлю Китаю.

Перевод А. Панцова (2010)

Один кусок я дам Европе, а второй

Америке отдам, а третий, тоже мой,

Я подарю земле, что мы «Восток» зовем.

Перевод Н. Азаровой (подстрочник, 2017)

Один кусок оставить Европе,

Один подарить Америке,

И один вернуть Китаю (букв. Восточной стране).

Перед завершением Великого похода Мао поднялся на одну из вершин Миньшаня — отрога Куньлуня, который он сравнивал с Родиной, страдающей от японского вторжения.

У Мао Куньлунь — это источник стихийных бедствий: летом тают ледники, реки выходят из берегов, и люди тонут (буквально — людей проглатывают рыбы и черепахи). Но Куньлунь может принести мир и процветание народам, если «вытянуть из ножен драгоценный меч»^[12] и рассечь Куньлунь на три части: «И тогда на земле воцарится покой, — / Всем достанутся поровну холод и зной»^[13]. В первоначальном неопубликованном варианте говорится о том, что «одну [часть] брошу в океан, второй засыплю море, третью оставлю Китаю». В опубликованном в 1957 году варианте «океан» и «море» стали «Европой» и «Америкой». Однако Мао остался недоволен и таким вариантом. Как он сам объяснил, его не устроил и этот вариант, потому что он забыл Японию^[14]. По мнению комментаторов творчества Мао, «Восточная страна» — это и Китай, и Япония, и другие страны Восточной Азии. Вероятно, анализируя перевод Л. Эйдлина, Н. Азарова не обратила внимания на изменение оригинала, поэтому по-прежнему считала «Восточную страну» «Китаем». В переводе А. Панцова «Восточная страна» интерпретируется неопределенно. Иероглиф yб? («и») здесь произносится как wаei («вэй»), обозначающий «подарить», а не в современном значении «оставить» (у Эйдлина — верно).

Будучи политиком, влиявшим в XX веке на все мировое устройство, Мао был и большим поэтом. Стихи Мао считаются образцом китайской традиционной поэзии, написанной в современную эпоху, но, с другой стороны, они получили самую широкую известность. Стихи Мао включены в список рекомендованной литературы для чтения в школе, опубликованный в январе 2018 года Министерством образования Китая. Строчки Мао стали названиями современных сериалов и фильмов, например, фильм «Резкий западный ветер» назван по первой строке стихотворения «Застава Лоушань»^[15], а военный сериал «Человеческий мир изменяется, как моря становятся тутовыми полями» (подстрочник мой — Ю. М.) назван по последней строке стихотворения «Народно-освободительная армия берет Нанкин».

В XXI веке многие исследователи обращались к творчеству Мао. Так, в трехтомной «Истории современной китайской литературы: 1900 — 2010», изданной в 2012 году Народным издательством в Пекине, в разделе, посвященном поэзии Мао, отмечается, что он «умеет найти баланс между традиционными ценностями и современной культурой»^[16]. В том же году вышла в свет 11-томная «Общая история китайской поэзии»^[17], в последнем томе которой «Современность: 1949 — 2000» рассматриваются взгляды Мао на современную поэзию и его влияние на поэтическое творчество его современников.

Правда, далеко не во всех работах о современной китайской литературе упоминают о стихотворениях Мао и вообще о поэзии в классических жанрах. Хотя многие стихотворения именно в жанрах классической поэзии написал один из самых известных китайских писателей и поэтов XX века — Лу Синь (1881 — 1936)^[18].

С начала «Движения 4 мая»^[19] в 1919 году вэньянь (классический китайский язык) постепенно заменялся байхуа (разговорным языком). Традиционная поэзия стала терять центральное положение в литературе. Но вот что интересно: впервые вышедшее в эфир в 2016 году телевизионное шоу «Китайский поэтический конгресс»^[20], посвященное классической поэтической традиции, пользуется большой популярностью среди зрителей самого разного возраста и уровня образования не только в Китае, но и у зрителей, владеющих китайским, в самых разных странах. Очевидно, что стихотворения в традиционных жанрах по-прежнему привлекают большое внимание.

На русском языке вышли два сборника стихотворений Мао. В первый вошли переводы 18 стихотворений. Он вышел в 1957 году, всего через восемь месяцев после их первой публикации в Китае. Это работа коллектива известных переводчиков и поэтов выполнена с учетом доступных в то время комментариев, хотя в некоторых случаях переводы не вполне точны. Второй сборник — работа китаиста А. П. Панцова. Книга вышла в 2010 году и была иллюстрирована репродукциями крупнейших мастеров традиционной китайской живописи. В сборник Панцова вошло 46 стихотворений Мао, включая и те, что входили в сборник 1957 года, но в новом переводе. Как сказано в предисловии к сборнику, переводчик стремился «прежде всего передать смысловое содержание поэзии Мао»^[21]. Это удалось, к сожалению, не всегда. В некоторых случаях переводчик обошелся с оригиналом довольно свободно: добавлял местоимение «я» там, где его нет в оригинале, например, в стихотворении «Снег», о котором мы поговорим особо; поставил восклицательные знаки и ввел некоторые повторы, а в некоторых случаях допустил явные ошибки. В результате «смысловое содержание» оказалось искажено. Н. М. Азарова в своей статье также дала свои подстрочники трех стихотворений Мао, но и с ее подстрочниками и комментариями нельзя полностью согласиться.

Рассмотрим более подробно стихотворение «Снег» и три варианта его перевода. Именно благодаря этим стихам поэтический талант Мао получил известность и признание в культурных кругах Китая. «Снег» был написан в феврале 1936 года, когда Красная армия Китая вошла в провинцию Шэньси. Войска готовились к переправе через Хуанхэ и боевым действиям против японской армии. Но «Снег» стал известен гораздо позднее: в ноябре 1945 года, когда во время переговоров в Чунцине между КПК и Гоминьданом Мао в ответ на стихи Лю Я-цзы^[22] подарил ему свое произведение. «Снег» произвел сильное впечатление на членов Гоминьдана. По распоряжению Чан Кайши за короткое время было опубликовано более 30 ответных стихотворений на ту же музыкальную тему, что и у «Снега»^[23] Мао. По воспоминаниям американской журналистки Анны Луизы Стронг^[24]: «Они (члены Гоминьдана — Ю. М.) думали, что он деревенский пропагандист, приехавший из яодуна^[25] с северо-запада Китая, однако они увидели человека, который превосходит их философским и литературным образованием»^[26].

Мао. «Снег». Каллиграфический автограф. 1936 год.

<http://news.ifeng.com/history/1/midang/200809/0920_2664_794985.shtml&gt;

Перевод Л. Эйдлина (1957)

Виды севера — той стороны,

Где на тысячи ли ледяной покров

И за далью бескрайней беснуется снег,

За Великой Стеной и внутри страны

Расстилается в дымке земной простор

И в верховьях и в устье Большой Реки

Застывает вода, прекратив свой бег.

А в горах пляшут кольца серебряных змей,

А равнинами мчат снеговые слоны,

Соревнуются с небом самим высотой.

Ясный день наступил —

Ты взгляни, как красива земля

Яркой краской узоров на белой одежде простой.

И за долгие годы — от древних людей и до нас —

Самых гордых героев пленяла прекрасная наша страна!

Только жаль,

Еле тлел устремлений высоких огонь

В первом циньском Хуане и в ханьском властителе У,

И ни в танском Тайцзуне, ни в сунском Тайцзу

Не блистал нашей древней поэзии дух.

Чингисхан в своё время был взласкан судьбой.

Что умел он? Орлов настигать стрелой.

Всё прошло.

Чтоб узнать настоящих людей,

Заглянуть надо в нынешний день!

Перевод А. П. Панцова (2010)

Ну, вот и Север! Что ж! На сотни сотен ли

Я вижу только лед, он всё сковал вокруг.

Везде, по всей земле, — снега, снега, снега!

Смотрю: передо мной — Великая стена,

Но дальше — ничего! Бескрайняя страна!

Могучая река стремится сверху вниз,

Но не бурлит поток. Его как будто нет.

Серебряной змеёй танцует гор гряда,

Похожи цепи гор на восковых слонов,

Они стремятся ввысь, хотят догнать богов.

О! Был бы ясен день, увидели бы мы

На белом красный свет:

Прекрасней вида нет!

Здесь множество чудес, пред этой красотой

Героев целый ряд склонялся до земли.

Но император Цинь и даже ханьский У

Не очень-то, увы, могли слагать стихи.

Поэтами назвать Танцзуна и Сунцзу

Я тоже не могу: талант их скромен был.

Гордец же Чингисхан умел лишь хорошо

По беркутам большим стрелять из лука в цель.

Но все они ушли — их больше в мире нет!

И гениев-творцов

Рождает новый век!

Подстрочник Н. Азаровой (2017)

(1) Пейзаж северного края, тысячи ли заперты (заблокированы) льдом, далеко дальше снег парит.

Beiguó fengguang, qianli bing feng, wànli xue piao.

(2) Вдаль по обе стороны Великой стены посмотреть — только лишь мутная муть.

Wàng chángchéng nèiwài, wéi yú mangmang;

(3) Хуанхэ от верховья до устья замерла, задержала теченье теченья.

Dàhé shàngxià, dùn shi taotao.

(4) Серебряные змеи танцуют в горах, на равнинах бегут (себя гонят) восковые слоны,

хотят высотой сравниться с небесным владыкой.

Shan wu yín shé, yuán chí là xiàng, yù yu tiangong shì bi gao.

(5) И тут ясный день — видишь на подкладке из некрашеного шелка пленительную красную

одежду.

Xu qíng rì, kàn hóng zhuang sù guo, fènwài yaoráo.

(6) Подобная красота мира (гор и рек) заставляла склониться перед собой даже бесчисленных

героев.

Jiangshan rúci duojiao, yin wúshù yingxióng jìng zhéyao.

(7) Жаль, что цинский Шихуан и ханьский У-ди были не слишком одаренными.

Xi qínhuáng hànwu, lüè shu wéncai;

(8) А танский Танцзун и сунский Тай-цзу были почти лишены дара высокой поэзии.

Tángzong sòngzu, shao xùn fengsao.

(9) В свое время баловень неба Чингисхан только и знал, что стрелять орлов из лука.

Yídài tianjiao, chéngjísihán, zhi shí wangong shè dàdiao.

(10) Все уже прошло, многочисленные люди, одаренные жизнью

(букв. люди ветра и потока), стоит посмотреть на нынешнюю династию.

Jù wang yi, shu fengliú rénwù, hái kàn jinzhao.

«Снег» писался в северной части провинции Шэньси. Описание пейзажа у Мао может быть разделено на три небольших части. В первой — в строках (1), (2) и (3) — показана безбрежная белая, в основном статичная картина: лед, снег по обе стороны Великой китайской стены, замерзшая Хуанхэ (Большая река). В традиционной поэзии требуется ритмико-мелодическая парность в сочетании иероглифов, о чем хорошо знает Мао. В первых двух строках встречаются две таких пары: внутри / за (Великой стеной) и верхнее / нижнее (течение реки). И Эйдлин и Азарова вместо «нижнего теченья» пишут «устье», поэтому теряется симметрия (симметричным для «устья» будет — «исток»). Точнее будет сказать: от верховьев до низовий.

Во второй части дается динамическая картина: горы напоминают пляшущих (танцующих) серебряных змей, а плато (не равнины)^[27] — бегущих белых слонов. Стоит отметить, что здесь иероглиф là обозначает в том числе и белый (как у Эйдлина «снеговые») цвет, хотя он чаще всего имеет значение восковой (как у Азаровой и Панцова).

Первоначально Мао использовал другое написание иероглифа (он также читается là и в написании пиньинь — оба иероглифа неразличимы). Но по совету Цзан Кэцзя Мао его заменил, чтобы возникла пара с серебряными. Мао вводит метафоры змей и слонов, которые традиционно употреблялись в китайской поэзии. Например, поэт среднего периода династии Тан Хань Юй^[28] в стихах «Воспевание снежинки на подарок Чжан Цзи»^[29] сравнивал берега рек со змеями, а горы — со слонами.

                                   

Если в первой и второй частях описываются метель и снегопад, то в строке (5) наступает ясный солнечный день: Дождались ясного дня, видишь красавицу в одежде белого цвета с красной подкладкой — это очаровательно (здесь подстрочник мой — Ю. М.). Hóng zhuang буквально означает яркую женскую одежду, с которой поэт сравнивает солнечный свет, но guo имеет значение «обертывать» и поэтому белый цвет относится именно к цвету одежды, а не подкладки^[30].

На этом заканчивается география (пейзаж) и начинается история.

Природа родины (горы и реки) так прекрасна, что перед ней склонились бесчисленные герои (подстрочник мой — Ю. М.). Jiangshan здесь употребляется и в своем буквальном смысле — природа (горы и реки), и в переносном — страна. Для китайцев долгое время «мир и страна были фактически синонимами» (как отмечает Азарова), но к концу династии Мин (первая половина XVII века) после приезда итальянского миссионера-иезуита Маттео Риччи^[31] в Китай понятие «мир» уже закрепилось в китайском языке и сознании.

Мао говорит о четырех императорах Китая и Чингисхане. «Цинский Шихуан» — Цинь Шихуанди (правил в 246 — 210 годах до н. э.), основатель династии Цинь; «Ханьский У-ди» — Хань Уди (правил в 141 — 87 годах до н. э.), седьмой император Западной Хань; «Танский Танцзун» — Тайцзун (правил в 626 — 649 годах), второй император династии Тан; «Сунский Тай-цзу» — Тайцзу (правил в 960 — 976 годах), основатель династии Сун; Чингисхан (годы жизни 1155 или 1162 — 1227) — основатель Монгольской империи.

Мао говорит, что четыре императора, может быть, и не добились больших высот в творчестве и образовании, но были их вовсе не чужды. А вот Чингисхан не слишком интересовался культурой, предпочитая стрелять орлов из лука.

В строках (7) и (8) встречается традиционный параллелизм: wéncai / fengsao. Wéncai имеет значение «риторические украшения речи», а fengsao образуется соединением части названия «Песен царств» (Guófeng) из «Ши цзин (Канон поэзии)»^[32] с частью названия поэмы «Ли Сао»^[33] (Lísao) Цюй Юаня (ок. 340 – 278 до н.э.). Оба слова связаны с творчеством, но не только литературным, поскольку все четыре императора гораздо известнее своими военными заслугами, чем успехами в культуре и образовании. Сопоставление wéncai / fengsao было важно для Мао как раз тем, что задает параллель между творчеством поэта и политического лидера.

Так кто же, по мнению Мао, становится настоящим создателем новой родины с ее прекрасной природой? Строка (10): Все уже прошло, если считать выдающихся людей, стоит посмотреть на нынешний день (подстрочник мой – Ю.М.). Отметим, что многозначный иероглиф shu здесь употребляется как глагол считать, а не как прилагательное многочисленный (как у Азаровой). Слово fengliú (буквально – ветер и поток, в переносном – прекрасные манеры) объясняется Н. Азаровой с помощью даосского термина, но в данном случае вряд ли можно принять такую трактовку. Это слово с последующим rénwù (буквально – люди) используется здесь как одно целое. В таком значении оно впервые встречается уже у Чэнь Шуда (? – 635). А одно из самых известных употреблений этого значения до Мао встречается в стихотворении «Воспоминания о прошлом у Красной скалы» у Су Ши^[34]. Мао, как и Су Ши, называет так выдающихся людей, которые внесли большой вклад в историческое развитие страны. В свое время были споры о трактовке последней строки. В 1958 году Мао дал свой комментарий – здесь он имеет ввиду пролетариат. Видимо, с точки зрения Мао, создать на родной земле новое общество может только КПК во главе с Мао и народные массы.

Сегодня можно уверенно сказать, что стихотворения Мао остались бы в истории китайской литературы, даже если бы он не был политической фигурой большого масштаба. Его политическая роль в истории Китая, с одной стороны, привлекла внимание к его творчеству, но с другой — многих оттолкнула от его поэзии.

А перевод стихов требует не только владения языком оригинала на высочайшем уровне, но и знания их творческой истории. Поэт — это человек, который поднимает языковую целину, но, к сожалению, достаточно полно воспринять и оценить его достижения может только носитель языка.