*
НОВОЕ РЕТРО: ВЫСТРЕЛЫ, ПОГОНИ, КАРКАНЬЕ
Лев Гурский. Corvus Corax. М., «Время», 2019, 416 стр.
Лев Гурский, он же Роман Арбитман, — популярный автор политической фантастики. Список его произведений ласкает взор такими названиями, как «Убить президента», «Спасти президента», «Блондинка на нарах» и «Игра в гестапо». Его произведения более пятидесяти раз были выдвинуты на различные фантастико-литературные премии и даже несколько раз их получали. Но если присмотреться повнимательнее к внушительному списку номинаций, то выясняется, что большинство высоко оцененных читателями текстов — не художественные, а публицистика. Но и рассказы, и романы Льва Гурского в этом списке тоже присутствуют.
Противоречие — это интересно. Казалось бы, с каких пор палп-фикшн входит в зону внимания номинаторов фантастических премий? Как может автор романа о том, как «Денис Кораблев проснулся президентом России», писать достойную литературную аналитику?
И вот с этим, уже сформированным интересом была открыта свежая книга Льва Гурского «Corvus Corax»…
…Предположим, что звукозапись и электрическая передача звука как таковые не были изобретены. Ни телефона, ни винила, ни пленки, ни MP3 — ничего. Но изобретательное человечество не опустило рук и пользуется биологическими носителями — то есть птицами.
Лицензионный носитель альбома Киркорова? Скворец.
Озвучка остановок в электричке? Попугайчик.
Архивная аудиозапись?.. Ворон-долгожитель.
Вот ворон (согласно Линнею, Corvus Corax) и стал символом книги. Сюжет крутится вокруг одного очень пожилого ворона и тех записей, которые этот ворон носит в памяти. Сам ворон, к сожалению, нечасто выходит из роли вещдока, большую часть книги он находится (не поворачивается язык сказать — сидит) в клетке, которая лежит в рюкзаке у бегающего, прыгающего, падающего главного героя. И это, конечно, очень жаль (причем не только из соображений, что жалко птичку). Понятно, что автор сэкономил много сил, не пытаясь организовать динамичный боевик с участием живого ворона, но сколько упоительных коллизий и поворотов сюжета на своенравии и уме этой птицы можно было построить!
Представитель древнего племени наследников дейнонихозавров терпеливо проводит сюжет в тесной клетке, а что же происходит снаружи? А там происходит, что примечательно, жанровый боевик. И жанров использовано два. Первый — «городской текст» — Льву Гурскому, с моей точки зрения, удался. Традиция московских романов, с узнаваемыми для местных локациями и фишечками, широка как в реалистической литературе, так и в фантастике. «Corvus Corax» может занять совершенно законное место на полке между «Записками» Гиляровского и «Метро» Глуховского. Ах, эти дворы со стоящими на помойке антикварными шкафами прямо с содержимым, ах, эти госучреждения, наполненные таинственной нелинейной, а то и негуманоидной жизнью, эти вокзалы, эти магазинчики с неочевидными задними комнатами, эти тряские электрички и набитые улыбчивыми молдаванами пригородные маршрутки! Даже мне, знакомой со столицей шапочно, подмигивали и улыбались самые разные московские реалии, а коренной москвич, мне кажется, должен получить от книги намного больше удовольствия.
Книги о городах — жанр бессмертный и почетный, пока города стоят и пока люди живут в них. Когда The Guardian в статье о солсберийском отравлении упоминает notorious Yasenevo labs, я поневоле умиляюсь. Кому-то ценны приключения на Покровских воротах и философия Благуши, кто-то твердит про ночной кораблик Александровского сада. Легко представить себе москвича, который мысленно восстановит все перемещения Иннокентия Ломова и его почтенных спутников и даже примерно сообразит, в каком квартале проживает незадачливый журналист Каретников.
Со вторым жанром ситуация сложнее. С одной стороны, Лев Гурский очевидно владеет этим жанром мастерски, с другой — дискутабельна ценность жанра как такового. Этот жанр — пародия на политические реалии, с узнаваемыми приметами текущего времени и более чем узнаваемыми политическими деятелями.
В принципе, отечественная фантастика любит этот жанр издавна, еще с тех пор как, повинуясь перу Вячеслава Рыбакова, звероподобный Ельцин ограбил в переулке ангелоподобного Горбачева (в романе «Дерни за веревочку», в 1996 году). Вроде бы и не только фантастика, а и другие «чистые жанры» — детектив и боевик, и все их возможные гибриды многократно использовали богатую фактуру, которую предоставляет нам ежедневно новостная лента.
Нужны и огромная фантазия, и сильнейшее чувство юмора, и авторская смелость, чтобы сочинить с нуля персонажей сомасштабных Сечину, Милонову или Жириновскому, да еще так, чтобы читатель поверил. Героев, сопоставимых с медийно-фольклорным образом Чубайса, можно припомнить разве что у Асприна и Пратчетта. Так что писателя, который лишь слегка камуфлирует существующих медиаперсонажей и вводит в сюжет любителя гаджетов премьера Михеева или вождя антикоррупционеров Наждачного, легко понять. Почему бы и нет, если использование политических намеков оживляет сюжет и дает простор для милого читательскому сердцу зубоскальства. Как-никак, шоу «Куклы» имело внушительный рейтинг и продержалось на экранах страны восемь лет. Но если бы Лев Гурский ограничился пародийной составляющей жанра, ситуация была бы куда более понятной, но и куда менее интересной: «Corvus Corax» — не только пародия, и среди узнаваемых целлулоидных кукол мечутся герои настоящего боевика с настоящими тайнами и убийствами.
Фокус в том, что политический боевик — жанр сам по себе глубоко противоречивый. Боевику, как это очевидно следует из названия, следует быть боевитым: динамичным, конфликтным, острым, без слишком тонких намеков и избыточной пищи для размышлений. А реальная политика, раз уж автор взялся апеллировать к ней, а не только выводить пару-тройку комически узнаваемых персон, — явление страшно замороченное, мультикомплексное, состоящее из намеков, умолчаний и пресуппозиций минимум на три четверти, пропитанное экономическими влияниями, отравленное накопившимися системными ошибками, обсыпанное по краям интересами дополнительных участников — в общем, медленное и страшно занудное.
Ни один автор художественной книги, находящийся в своем уме, не будет и пытаться воспроизвести политическую арену современности as is, а прибегает к упрощению. Так же, разумеется, поступает и Лев Гурский. Долой из кадра интересы и агентов англоязычного мира, долой из кадра запутанную и болезненную тему Чечни и всего Северного Кавказа, долой из кадра пару-тройку миллионов свежих москвичей, говорящих на суржике с хэканьем и имеющих большие вопросы к юго-западной политике президента Пронина; долой армянские рынки и их владельцев; долой владык реновации и строек в любых неожиданных местах; долой владелиц серьезных бизнесов, воспитывающих по паре-тройке детей от какого-нибудь женатого министра, ах да, министров тоже сократим, пары штук хватит.
Боевику это, разумеется, идет на пользу — коллизия становится обозримой и — хотя я забегаю вперед — разрешимой усилиями считанных участников. А вот образ Москвы и ее политических процессов от такого массивного упрощения сильно страдает. Создается устойчивое впечатление, что мы попали в раннее утро 2 мая 70-х годов; по широким солнечным улицам мимо Иннокентия Ломова и его сподвижников движутся считанные автомобили, а остальной город, его большие и малые — на дачах или просто спят еще. Пустоватенько, в общем.
Не следует удивляться и тому, что значительному упрощению ближе к развязке подвергается и конфликт, лежащий в основе сюжета. Вместо системного воспроизводства современной российской администрацией логики, методов и внешнеполитических интересов сталинской администрации, на которое однозначно указывает завязка и разбросанные по тексту подсказки, мы на выходе хлоп — и получаем главного гада-одиночку, наци-реконструктора. Ну как так-то, автор? Проницательный президент Пронин и его служба безопасности проигнорировали одержимого фашиста в своих рядах?.. Глубокую системную проблему заменим одиноким вредителем?
Впрочем, к чему искать правдоподобия от истории, в центре которой вихрем несется по ступеням, сжимая ручки носилок с бесчувственным телом, обгоняя вооруженную погоню, столетний старец (а в рюкзаке, у него, как помним, сидит в клетке, даже не обложенной ватой, живой ворон).
Даже если исходить из того, что книга во многом шуточная — совсем уж снижать планку правдоподобия не стоило. Возраст и прыткость великого шпиона, экономное количество политических акторов в правительстве — это условности, допустимые в конструкции текста просто потому, что они не лежат в основе коллизии. Но изучать порочную систему управления только для того, чтобы найти в ней одинокого злодея, — это разочаровывает так же, как ворон, две трети текста пролежавший буквально в кармане, именно потому, что разрушает движущую силу текста. «Как они справляются с такой капризной звукозаписью?» «Как они смогут победить целое правительство?»
А никак.
Но, повторюсь, легковесная, простоватая развязка сюжета — не беда конкретной книги, а свойство жанра. Признаюсь, я не любитель политического боевика, но те пять или шесть книг в этом жанре, которые мне все-таки довелось прочесть, все до единой либо создавали такое же впечатление: «замах на рубль, удар на копейку», либо были предельно пессимистичны. Было время, когда сам факт упоминания, даже под псевдонимами, реальных политических деятелей — уже был актом гражданского мужества. И, да, в те времена, когда мы все смотрели передачу «Взгляд», — боевик с сатирическими образами деятелей и организаций казался острым, новым и страшно интересным жанром. Но времена изменились. Поржать над чистосердечным снобизмом золотой молодежи или пикантными скандалами вокруг солидных людей в галстуках и деловых костюмах мы можем не перелистывая страницы книг, а напрямую, в социальных сетях. И поэтому сам прием социальной сатиры в жанре боевика воспринимается как полновесное ретро. О, как мы упарывались по этой теме в восьмидесятые!.. Да-да, отлично, очень точная стилизация.
Но имел ли в виду автор этот слой иронии текста? Пожалуй, не берусь судить.
Засим все-таки мне следует иметь совесть и наконец перейти к плюсам «Corvus Corax». Книга действительно смешная. А смешно писать о документах сталинской эпохи и о том, как и кто заинтересован в молчании или карканьи этих документов — мало кто осмеливается, да и еще меньше у кого получается. Книга динамичная. Сюжет набирает скорость не сразу, но столетний агент Фишер, от появления в тексте до самой развязки, задает великолепный темп. Книга, в конце концов, имеет четкий и (на мой взгляд) верный пропагандистский заряд, и читатель, хоть и посмеиваясь над разношерстной командой Наждачного, быть может, симпатизирует ей гораздо больше, чем плечистым дисциплинированным юнармейцам, то есть, тьфу, пионерам.
Книга, что удивительно, дает серьезное основание для оптимизма. Этот оптимизм остается у самого сомневающегося и скептично настроенного читателя не от действий агента Фишера, не от наивного лукавства юного сотрудника конторы охраны авторского права Иннокентия Ломова — а благодаря образу чрезвычайно самостоятельного и ушлого школьника Иннокентия Савочкина, самодеятельного орнитолога и начинающего политического активиста.
Кеша-младший, в отличие от Кеши-старшего, умеет сопоставлять факты, делать выводы и гнуть свою линию. А только на это, на такую модель поведения подрастающего поколения мы и можем надеяться. Один раз Иннокентий Савочкин упускает из своих рук драгоценную птицу, но его главное свойство — не повторять ошибок. И есть надежда, что выросший Савочкин успеет научиться всему, чему нужно, у сенсея Фишера.
Игра на противопоставлении инфантильных миллениалов и подчеркнуто быстро взрослеющих пост-миллениалов пока еще редко входит в литературную повестку, а значит, Лев Гурский сумел внутри вроде бы замшелого жанра сказать кое-что нетривиальное.
Кому я готова порекомендовать эту книгу? Всем, кому по нраву жанр юмористического боевика. Надеюсь, что «Corvus Corax» найдет своего читателя, хоть голос его и не так сладок, как у Luscinia Luscinia. Но каждой птице — своя песня.
Ася
МИХЕЕВА