Юрьев Олег Александрович родился 28 июля 1959 года в Ленинграде. Поэт, прозаик, драматург, переводчик, литературный критик. Окончил Ленинградский финансово-экономический институт. Один из основателей литературной группы «Камера хранения», куратор одноименного сайта в Интернете. Стихи писал с 1970-х годов, прозу с начала 1980-х, пьесы — с 1984 года.
С 1991 года с женой и сыном жил в Германии. Произведения переведены на немецкий и другие европейские языки, пьесы ставились в Германии, Швейцарии, Франции, Польше, Чехии, Канаде и других странах — как на языках этих стран, так и местными русскими труппами. Лауреат ряда российских и зарубежных литературных премий, в том числе новомирской премии «Anthologia» за книгу «Стихи и хоры последнего времени» (М., 2016).
Умер 5 июля 2018 года в городе Франкфурт-на-Майне.
За помощь
в подготовке публикации благодарим
Валерия Шубинского.
Олег Юрьев
(1959 — 2018)
*
СТИХОТВОРЕНИЯ 1982 — 1984
Вступительное слово и публикация Ольги Мартыновой и Даниила Юрьева
Авторского собрания стихотворений Олега Юрьева нет. Такова общая судьба всех поэтов позднесоветского времени, отказавшихся участвовать в официальном литературном процессе. Позднее их творчество получило название неподцензурной поэзии. Типографские книги этих поэтов начали выходить, когда они уже были авторами заметного корпуса стихотворений. Это была очень непростая ситуация: поэты должны были вдруг начать заниматься своими архивами, хотя это были не архивы в собственном смысле слова. То есть в естественный процесс творчества включилось разделение на старые и новые тексты, при том что и те и другие в равной мере еще не были опубликованы. Часто решение о включении того или иного стихотворения в книгу принималось через много лет после того, как оно было написано. Если бы по мере написания выходили авторские сборники, состав их мог бы выглядеть по-другому.
Подобно многим поэтам, Юрьев выбирал в первую очередь более поздние стихотворения, и в результате многие ранние тексты (в том числе все, написанные до 1981 года) так и не увидели света при его жизни.
Настоящая подборка
составлена из стихотворений первой
половины 1980-х годов, не включенных ни в
один вышедший типографский сборник и
не опубликованных в периодике. Однако
все эти стихотворения Юрьев читал на
своих выступлениях и (до эры Гуттенберга
для неподцензурной поэзии) включал в
машинописные сборники. Есть они и в
большой книге стихотворений, составленной
в 1993 году для издательства «Северо-Запад»
и доведенной до верстки (но не вышедшей,
так как издательство закрылось). Другими
словами, это стихи из «основного
авторского корпуса». И без них представление
об этом периоде творчества поэта остается
неполным.
* * *
Как, простишь ли ты крепкую веру,
Небо крепкое, небо ничьё?
Слышишь — льдяшки катятся по скверу?
Видишь — рвётся воронье тряпьё?
Что стараться? — старается слово
Для того, у кого своего —
Только олово круга земного,
Только птичек больших баловство.
1982
* * *
Зима ткала. — На кровле снежной
Бесшумные колокола
Шагали поступью прилежной —
Зима высокою была.
Зима ткала. — В станке бесшумном
(Белее полотна, зерна…)
Сошлись в союзе безраздумном
Зима и света сторона.
Зима ткала. Зима молола. —
К полудню всё и замело…
Но будто колокол раскола
Из дуба падало дупло.
1982
* * *
Середь этой зимы понял я, как я к жизни прикован,
Как не нужно от ней ничего, кроме дней и ночей...
Даже вниз уходя осовевшим лицом пустяковым,
Оглянусь изо всех сил: Божий свет, весь в снегу, весь в снегу до плечей.
1983
* * *
ДЕРЕВЬЯ —
— как в белых сетях —
Уснули тенёта...
Раз птицы сказались в нетях,
Ну что ж за охота?
Но, кажется, мир ещё жив —
Пронзят они сетки,
Зелёные перья сложив,
И СЯДУТ НА ВЕТКИ.
1983
Три станса
Стрельнувшись из дому, вонзяся в ярый свет,
С пронзённым зреньем в дым несясь древесный
и голову подняв, сквозь тщательный скелет,
ходящий ходуном, узрел я дом небесный.
В безверхих колоннадах светлых линз
Шёл я меж наискось сужающихся лезвий
И видел, хоть не мог, я бабочкин потёртый низ —
Сдвигающийся дым созвездный.
Поднявши голову, поплачь о волосах
Земли, нацеленной за чёрными чужими голосами,
Доколе светлые колонны в небесах,
Доколе тёмные крыла за небесами.
1983
* * *
Святое есть лицо у лебедя ночного
В смутно-змеиной, лысой голове,
И влага слитная, как естество во…
Во всей Неве.
В предверье моря — колыханье цепей,
Огни спрядают несветащий свет,
Кому и в царстве всех великолепий
Подобья нет.
О как уйти из города, из тела,
Коль шёпот дней слышней, чем сердца бой?..
О, знаю я: так жизнь не захотела
И сделала собой.
Ночь знаю я — какой её обычай,
Змеи иль птицы взгляд через плечо…
Из всех огней, из всех её обличий
Досталось лучшее ещё.
Сошли уже в смеситилеще к безднам
Змеящиеся смутные дома,
И встала ночь под деревом созвездным,
Как дерево сама.
И унеслась река сквозь узу горла,
Неравно-плотны воздуха холмы…
О сколько рук над ними распростёрло
Дыханье тьмы.
Гори-гори, гори, огонь бессветный,
Воздушную столицу освещай!
О, шёпот дней, бесстрастный и бессмертный,
Прощай, прощай...
декабрь 1983
Календарная баллада
Когда зелёных раковинок нить,
Дрожа, в волне взвивается древесной,
Вы не спешите сердце единить
Со влагою светящейся небесной.
И воздуха взволнованный шатёр
В свои жемчужные не пустит сети,
Пока не вспомню, выспрен и хитёр,
О вашем бедном Юрьеве, поэте.
О скоро уже! Скоро из ворот
Деревья обесточенные выдут,
Полуослепши за утёкший год,
Чтобы труху из глаз зелёных выдуть;
Полуоглохши — недомолвный шум
Из раковин повытряхнуть, как дети…
И вспомню я всё, что прийдёт на ум
О вашем бедном Юрьеве, поэте,
Несведующие скажут: жизнь ушла,
И голоса волною — не исполнить…
Причём весна? — в её колокола
Звони-звони, но ничего не вспомнить…
— Но щёкот их зелёных язычков
Один-единственный на Божьем свете
Звенит из-под наушничков-очков
О вашем бедном Юрьеве — поэте.
посылка
Я знаю, Муза, — замыслы смешны
С травой пролезть сквозь мякнущие нети.
Но, кажется, и Вы видали сны
О Вашем бедном Юрьеве, поэте.
февраль 1984
Два стихотворения
1
Я завтрашнюю ночь не жду,
Я крашенную ночь не жажду,
Сгоревшей памяти дуду
Одену в чёрную одежду.
Гуди-гуди, просторный звук,
Сгоревшие огни качая…
Я жизнь жил, как между рук
Трава росла, не замечая;
Я жизнь жил — и ни огня,
А близящееся всё — известно…
Там, за спиною у меня
Свеченье — мёртво и прелестно;
Там, сквозь зазубрины травы
Звук ломится, зажмуря очи…
Да что б там ни сказали вы —
Хоть чёрно здесь, — но нет здесь ночи.
2
Слышишь? — Звон скользит по кругу
Мира неживого…
Я любил любую муку
Слова дрожжевого…
Слышу… Страх… Ошейник в небе?
Или ж это лира?..
Кто ж споёт о чёрством хлебе
Неживого мира?..
апрель 1984