ЖИЗНЬ БЕЗ НАС

*

ЖИЗНЬ БЕЗ НАС

Экономика для любознательных: о чем размышляют нобелевские лауреаты. Под редакцией Роберта Солоу и Дженис Мюррей. Перевод с английского Анны Шоломицкой. М., Издательство Института Гайдара, 2017, 248 стр.

Сборник состоит из дюжины статей Нобелевских лауреатов, собранных и перво-начально изданных Чикагским университетским издательством в 2014 году, по итогам только что пережитого и преодоленного экономического кризиса, начавшегося в 2008-м.

Оказывается, в Линдау, что на Боденском озере, под эгидой Фонда встреч нобелевских лауреатов проходят регулярные съезды знаменитых ученых, обменивающихся и делящихся своим опытом, реагирующих на травму, пережитую всемирной экономикой.

По сути, выходит, что нынешняя книга — нечто вроде журнала «Экономика для чайников» или же альманаха для дилетантов, интересующихся, помимо своих профессиональных интересов, какими-то побочными видами человеческой деятельности.

Политикой нас интересоваться отучили, но экономики никому не миновать даже в закрытом, автократическом обществе, поэтому, пытаясь понять, что с нами происходит, и хотя бы немного ориентироваться в недалеком будущем, берешь для чтения перед сном очередную новинку Института Гайдара.

Для читателей вроде меня, то есть тех, кто совершенно не в теме, каждой статье предпосланы короткие биографические предуведомления, рассказывающие о проблематике авторов эссе.

Все они, надо сказать, женаты (за исключением всего лишь одного нобелиата) и весьма чадолюбивы — у всех не по одному ребенку, а у некоторых есть и приемные дети. Один из экономистов умер, другой разбился в автокатастрофе вместе с женой, десять остальных продолжают трудиться на благо мировой экономической культуры, выискивая внутри нее сложные и совершенно неочевидные взаимосвязи.

Как и составителям сборника, мне показалось существенным подчеркнуть стабильный и отлаженный быт экономических мыслителей, поскольку занимаются они материями весьма тонкими и даже изысканными, хотя и жизненно необходимыми.

Эрик Маскин, удостоенный Нобеля в 2007-м на троих (вместе с Леонидом Гурвичем и Роджером Майерсоном за работы «по дизайну механизмов — математической теории, рассматривающей, как наилучшим образом учитывать интересы всех сторон взаимодействия», помогающей не только при составлении договоров между частными лицами, но и при планировании эффективного государственного регулирования), вдохновленный примером предшественников, так объяснял свою приверженность экономической теории, на вид сухой и скучной: «Эта работа была для меня откровением: в ней была точность, строгость, порой красота чистой математики, но при этом она решала действительно важную для общества задачу — неотразимое сочетание».

И действительно, если судить об исследованиях по тексту самого Маскина, включенному в книгу («Как нам следует избирать своих лидеров»), а также его соседа по сборнику Роджера Майерсона (уже упомянутая выше Нобелевская премия 2007 года) с его текстом «Стандарты интервенций с целью государственного строительства», становится очевидным, что передовых экономистов занимают материи самые что ни на есть важные.

Базируясь на деятельности американских властей, оккупировавших сначала Афганистан, а затем Ирак, Майерсон объясняет, какие именно демократические институты должны развиваться в первую очередь внутри стран, насильно приведенных к демократии.

Да, пишет Майерсон, нет ничего хорошего в американском вмешательстве во внутренние дела других стран, однако, если же все-таки оно произошло, «содействовать политическому восстановлению [следует] на основе двух элементов — национального собрания и выборных местных советов, потому что демократическое развитие в высшей степени зависит от большого количества лидеров, имеющих хорошую репутацию для ответственного использования общественных фондов и в местной, и в общегосударственной политике».

Деятельность экономических теоретиков — не игра в бисер, но скорее «игры разума», как назывался фильм об Джоне Нэше-младшем, еще одном из авторов этого сборника.

Нобелевку 1994 года он разделил с двумя другими теоретиками «за анализ равновесий в теории некорпоративных игр», а в «Экономику для любознательных» вошел его текст «Научные исследования, в которых кооперативные игры изучаются новыми методами».

В ней Нэш продолжает описывать складывание «принципа вин-вин», взаимовыгодного сотрудничества, устраивающего все стороны, входящие в диалог, если, конечно, они смогут договориться о формуле кооперации. Нэшу интересны сложности переговоров (игр), в которых участвуют более двух игроков.

Далее следует статья «Междисциплинарная наука об обществе: проект экономики транзакционных издержек» Оливера Уильямсона, отца пятерых детей, которая, несмотря на отпугивающее название, построена на биографическом принципе: лауреат Нобелевской премии 2009 года рассказывает о принципах экономики транзакционных издержек, одной из основ новой институциональной экономики, через периоды своей собственной научной деятельности, начиная с учебы в бизнес-школе Стэндфордского университета, ибо «практиковаться значит учиться».

Это уже вполне тянет на литературный прием, достоинств которого не лишены и другие тексты книги — небольшие по объему, разделенные на отдельные главки, весьма доступные любому гуманитарию (у меня в этом сборнике не пошла лишь одна статья, слишком уж переполненная формулами).

И то, что Уильямсон пишет о своих рабочих интересах, вполне применимо к проблематике его соседей по нынешнему сборнику: «Междисциплинарная наука об обществе уже в течение некоторого времени формируется в широком спектре направлений, среди которых экономический анализ права, институциональная экономика, право, экономика организаций, позитивная политическая теория, экономическая психология (куда входит эволюционная психология), экономическая социология — и этот список можно продолжать».

Уильям Шарп (премию, полученную в 1990-м, он разделил с Гарри М. Марковицем, Мертоном Г. Миллером «за их новаторскую работу по теории финансовой экономики») в этом сборнике ответственен за объяснение финансирования пенсий. Шарп считает, что человечеству не избежать перехода к планам с установленными взносами, что, конечно, не бином Ньютона.

Однако именно в его статье содержится масса интересных и важных сведений, ну, например, об экономических циклах обычной человеческой жизни, в основе которых лежит соотношение между доходами и расходами. Пик их, если верить графику потребительских единиц, приходится на 50 лет, после чего начинает резко падать. Причем как в части доходов, так и в части расходов.

«В 1889 году, когда канцлер Германии Отто фон Бисмарк основал первую обязательную программу, обеспечивающую государственные пенсионные выплаты, очень немногие могли дожить до возраста, с которого люди обретали право на получение пособия (сначала 70 лет, а в 1916 году возраст снижен до 65 лет). Но времена изменились. Можно ожидать, что половина детей, рожденных в развитых регионах мира в начале 1950-х годов, может умереть до достижения возраста 66 лет. Но как минимум половина тех, кто рожден в этих регионах после 2000 года, вероятно, отпразднуют свой 77-й день рождения».

Более всего увлекает, когда экономисты в своих текстах наводят связи между не самыми очевидными материями. В статье «Переосмысление экономики: классическое понимание» Вернон Смит (Нобелевскую премию он получил в 2002-м, вместе с Дэниэлом Канеманом, за то, что «разработал разновидность экспериментальных методов, демонстрирующих важность альтернативных рыночных институтов, и ввел в употребление „аэродинамические” испытания новых рыночных конструкций в лабораторных условиях перед их практическим применением») задается вопросом, почему экономический цикл — это прежде всего цикл на потребительском рынке жилья, ибо «последовательная связь между рынком жилья и состоянием экономики представляет собой наиболее строго охраняемый секрет макроэкономического анализа и политики». То есть авторы сборника не просто раскрывают важнейшие тайные подоплеки благоденствия развитых стран, но, похожие на благородных рыцарей Круглого стола, ищут и даже находят Грааль экономической истины.

Пол Кругман (Нобель-2008) объясняет, чем рецессия (большинство показателей, начиная с ВВП, движутся вниз больше двух кварталов подряд) отличается от депрессии, ситуации, «в которой экономика продолжительное время функционирует ниже своих возможностей и в которой обыкновенная технократическая политика не может восстановить полной занятости».

Его статья так и называется — «Депрессии — это нечто иное», а вот соотношению рынка занятости и состояния экономики посвящены сразу два последующих текстах: Питера Даймонда («Занятость и безработица») и Дэйла Мортенсена («Безработица до и после Великой рецессии»). Оба они, вместе с Кристофером Писсаридесом, удостоены Нобеля по экономике в 2010-м «за их анализ рынков с поисковыми помехами». Направление этого исследования интригует особенно, поскольку именно эти лауреаты «сформулировали теоретические основы поисковых рынков <…> на которых покупатели и продавцы не всегда вступают в контакт немедленно. Так как процесс поиска требует времени и ресурсов, он создает помехи на рынке» и именно этим отличается, ну, например, от рынка… лопат.

Его Даймонд описывает в качестве примера непрямых соответствий между потребительским запросом и рыночной реальностью, тогда как Мортенсен в этой же ситуации появления «помех», мешающих правильной оценке всех привходящих цифр, вспоминает о жилой недвижимости и газетных объявлениях купли/продажи. Мне весьма нравятся все эти непрямые построения, наполненные подлинной экзистенцией. «Например, вы, возможно нашли прелестный дом, но подходит ли вам его расположение? Или, может быть, вы ищете персонал с определенным набором навыков, которых вы можете себе позволить нанять на работу, но стоит ли открывать высокотехнологическую фабрику за городом, если все работники нужной вам квалификации находятся в городе?

Время и силы, потраченные на поиск, могут со временем подорвать уверенность, особенно среди тех, кто ищет работу. Как долго люди, занимаются поиском перед тем, как сдаться, перестать действовать, согласиться на понижение своей роли или застрять в колее безработицы?»

Как же все-таки это прочувствованно и точно — про подорванную уверенность и колею безработицы. Возможно, многочисленные и системные проблемы отечественной экономики связаны именно с невостребованностью актуальных методик, удостоенных Нобеля?

У России — собственная гордость. Причем как в теории, так и в практике.

Именно поэтому, видимо, в лауреатском списке россиян не наблюдается. Нет наших ученых и исследователей, экспериментаторов и популяризаторов экономических игр разума в ссылках и сносках.

Я ни на что не намекаю и никуда не веду, но о России в текстах сборника не говорится ни разу.

В статье Финна Кюдланда «О последовательности политических мер» (Нобель-2004) однажды, по соседству с Аргентиной, Чили и Мексикой, упоминаются Азербайджан и Казахстан: «эти богатые ресурсами страны, достаточно хорошо воспользовались своим достоянием...»

По вполне понятным причинам упоминания России нет и в исследовании Роберта Солоу (Нобель-1987) «Природные ресурсы и их рациональное использование», в которых все богатства, данные национальным экономикам, делятся на исчерпаемые и неисчерпаемые.

Россия мелькает только в одной, не самой обязательной таблице, ранжирующей коэффициент поддержки престарелых, 2008 — 2050 годы, в которой отмечается соотношение работников трудоспособного возраста на одного пенсионера.

Отдельно даны лидеры рейтинга, занимающие 37 позиций, далее сделан обрыв, чтобы ввести страны, замыкающие таблицу. ЮАР, Индия, Индонезия, Бразилия, Китай и Россия.

Честно говоря, я не знаю, хорошо это или плохо, но такое место в таблицах и рейтингах самого разного сорта давным-давно воспринимается как привычное.

Дмитрий БАВИЛЬСКИЙ