ИСТОРИЯ "РУССКОГО ЖУРНАЛА"

Пенская Елена Наумовна — филолог. Родилась в Москве. Окончила филологический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова. Ординарный профессор НИУ ВШЭ, доктор филологических наук, автор нескольких сотен работ по русской и европейской истории идей, литературы и театра XIX — XXI веков. Руководитель Школы филологии факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ. Живет в Москве.

Елена Пенская

_*

История «Русского журнала»

Цифровая эпоха, казалось бы, научилась хранить события и факты. Тем не менее смерть нашей общей биографии наступает еще до ее рождения, а современность, рассыпавшись на фрагменты, утрачивается столь же стремительно и безвозвратно, как невосстановимое прошлое. «Русский журнал» — www.russ.ru — одно из важнейших культурных событий последней четверти века. Он назвал многие темы, создал жанры, имена, «словарь переходной эпохи», язык описания интеллектуальной истории рубежа XX — XXI века. «Русский журнал» умер и продолжает жить. Показательна его сегодняшняя утрата, отсутствие в памяти сообщества и самих создателей^[1], хотя журнальное «тело» остывало долго. О журнальной повседневности, восстановлении редакционного быта и бытия одной из лучших площадок умственной свободы пойдет субъективная речь.

Четырнадцать лет истории «Русского журнала» (1997 — 2011)^[2] можно разделить как минимум на семь этапов: 1997 — 1998; 1998 — 2001; 2001 — 2004; 2004 — 2005; 2005 — 2007; 2007 — 2008; 2008 — 2011. Читателю каждый раз предъявлялись новая структура и дизайн сайта. Периодизация условна и соотнесена с современной историей политики и журналистики.

С первых дней своего существования «Русский журнал» (РЖ) — многорубричный журнал с традиционным делением на предметные области: политику, общество, образование и пр. — с каждым витком стремился к сокращению числа рубрик, с 2006-го по 2008-й, отменив все рубрики, кроме «политики» и «культуры», которые выделились в два самостоятельных проекта внутри «большого РЖ», а с 2008 года было упразднено и это разделение.

Разумеется, временные границы условны. Но если упростить сложную и не всегда рациональную подоплеку перемен, то эволюция журнальных укладов была, как правило, в большей степени связана с внутренними причинами — растущим недовольством главного редактора, всегда в высшей степени неудовлетворенного воплощением замысла и выполнением текущих задач редакционным коллективом. Революции начинались, когда в графике главного редактора, Президента ФЭП Глеба Павловского, возникали паузы. Иными словами, когда доходили руки. К причинам внешним, однако, до 2007 — 2008 гг. достаточно слабо влиявшим на внутрижурнальную жизнь, следует отнести выполнение политического заказа, якобы сформулированного Администрацией Президента РФ (АП). Попытки соотнести стратегию РЖ с политической линией АП становились все более отчетливыми со второй половины — конца 2008 года до начала 2011-го. Все это время РЖ во многом оставался независимым изданием, отражая вкусовые пристрастия команды и личные табу главреда.

Периодический ребрендинг происходил в трех форматах: новые ключевые фигуры, особенно в разделе «Политика», появлялись как ответ на запрос нового курса и тематической конфигурации, что сопровождалось разработкой новой структуры и дизайна, сохранявшего родовые черты <http://old.russ.ru>.

Гермафродит по природе, РЖ посвятил немало своих летучек и рабочих совещаний выяснению особенностей своей андрогинности — соединению несоединимого, информационной сиюминутной газетности и неповоротливой толстожурнальности, так до конца и не нащупав организационного и содержательного решения для фундаментального вопроса: что есть интеллектуальная и политическая актуальность в понимании РЖ. Азартная охота за ускользающей повесткой составляла, наверное, основную пружину, главный двигатель проекта, какие бы структурные обличья он ни принимал.

Начальная полоса позднее ностальгически вспоминалась как самая плодотворная и путеводительная. Истоки — в доэржэшных временах. (Здесь же — неполный мартиролог с произвольными маргиналиями.)

У «Русского журнала» на самом деле два дня рождения: один официальный — по метрике: 14 июля 1997 года. Другой — фактический: сентябрь-октябрь 1998-го. Если всерьез, «Русский журнал» — дитя дефолта, ребенок, родства не помнящий, — журнала «Пушкин». Но «Пушкин» тоже возник не в одночасье, а как-то дурил и морочил голову, пока, пусть и на короткий срок, не стал тем, чем он стал. Отцы-основатели — Глеб Павловский, Марат Гельман, Сергей Чернышев — не сразу нащупали верную дорогу и одно время всерьез обсуждали журнал «Идиот», со всей необходимой атрибутикой, автономной редакцией и главредом-идеологом Игорем Яркевичем, подконтрольным Марату Гельману. Уж и номер был собран. Но «идиотизма» показалось мало. Да и во взглядах не сошлись.

«Пушкин» на время устроил всех, правда, тихо, но норовисто сбрасывал очередного шеф-редактора. Среди зачинателей «Пушкина» — Игорь Захаров и Ирина Богат (ныне владельцы издательства «Захаров»). Пушкинские «Пробы» с препринтами книг, уже тогда предназначавшихся для издательства «Захаров» (Соломон Волков о Бродском, что-то о Пугачевой и демистификация национального кумира Д. С. Лихачева) просуществовали пару недель. Затем семейная пара исчезла, справедливо предпочтя синицу в кулаке (издательство) сомнительному журавлю в небе (журналу Павловского).

Следующим шеф-редактором оказался Тимур Кибиров. Тимур исправно являлся на работу две недели подряд, в ожидании встречи с руководством и объяснения поставленных задач перечитывал небогатый «портфель», вежливо курил во дворе. Но однажды, никому не сказав ни слова, он вышел и не вернулся, оставив в редакции тапочки.

Леонид Ионин <http://old.russ.ru/publishers/examination/20050729_a-pr.html>, блистательно переведший культовую книгу Канетти «Массы и власть» <http://lib.ru/POLITOLOG/KANETTI/power.txt>, готовил тайные записки — журнал «Непушкин». От них остался замечательный текст «Подсчет крокодилов в Африке». <http://old.russ.ru/pushkin/003.htm>.

Через два-три месяца после запуска журнала «Пушкин» осенью 1997-го «Русский журнал» возник как его сетевой близнец. Колдовали над ним одаренные выпускники истфака и философского факультета МГУ — Митя Иванов (ныне входит в ядро топ-менеджмента «Яндекса»), Марина Литвинович, политтехнолог, шеф-редактор, генеральный директор проекта «Страна.ру» (сентябрь 2000 — июль 2002). Медийный опыт в РЖ она описала в интервью: «Глеб Павловский предложил сделать первый журнал в интернете, и команда из пяти человек создала „Русский журнал”. Я уже не помню, кем я официально там числилась. Вышел он в середине 1997-го. Мы придумали его практически интуитивно, тогда ничего не понимая про интернет. Нам не на что было даже смотреть: на тот момент я пользовалась только электронной почтой и смотрела два — три имевшихся на этот момент сайта в Рунете. Поэтому и первая версия „Русского журнала” получилась очень похожей на бумажный журнал: с обложкой, номерами журнала и „выходом номера” — одномоментным выкладыванием текстов на сайт. Мы даже не сразу додумались, что журнал в интернете можно обновлять в любой момент» <http://slon.ru/articles/591758>.

Илья Овчинников, позднее (с 2006-го) музыкальный критик газеты «Газета», — тонкий стилист и бессменный выпускающий редактор РЖ с десятилетним стажем, помнил и безошибочно ориентировался в сложном устройстве архива, растущего не по дням, а по часам, сохраняя классическую культуру и обучая нас специфике сетевых публикаций. Ежедневное обновление РЖ долгое время лежало на нем; Илья в любых революционных и кризисных обстоятельствах отвечал за то, чтобы пульс РЖ бился ровно.

На рубеже 1997 — 1998-го появилась Галя Скрябина, деятельный и инициативный ответсек, наводивший порядок в безалаберной журнальной жизни, она создавала атмосферу легкого здорового флирта, столь животворную для редакции. В 2002-м Галя рассталась с РЖ, перенеся в «Отечественные записки» и другие проекты свой РЖ-шный опыт.

Поначалу в «Русском журнале» и «Пушкине» работали две разные группы. Елена Пенская, Алексей Мокроусов, привлекший Игоря Шевелева, Сергея Земляного, Валерия Подорогу, Елену Ознобкину, Елену Петровскую. Такой состав продержался месяц-два. Алексей и его команда покинули журнал «Пушкин», но позже Алексей Мокроусов вернулся в качестве редактора отдела «Культура» в РЖ и проработал с 2006-го до 2009 года.

В 1997-м появился в редакции «Пушкина» совсем молодой, подающий большие надежды Ваня Давыдов, выпускник философского факультета МГУ. Он схватывал непростые объяснения главного редактора, умудрялся как-то усваивать и переводить на понятный язык косноязычные интерпретации заместителей и в результате приносил живые отчеты о своих прогулках по книжным прилавкам. Забавные картинки университетского закулисья в его первых очерках выдавали недюжинный журналистский талант, расцветший на наших глазах. Умный и злой Ваня Давыдов, мастер острой зарисовки, умел захватывающе описать суть дела, мимоходом двумя-тремя штрихами дать точный портрет, срез реальности. Среди множества полезных вещей, быстро введенных Ваней в обиход РЖ, надо отметить твердую рецензионную практику в разделе «Книги», поставленном Ваней благодаря изюминкам — спецдеталям в меню: «Книга на завтра», «Книга на вчера» (с сентября 1998-го по февраль 2000 года он редактор рубрики «Круг чтения» в РЖ, затем — ведущий колонки «Интерпол»). Его дар интервьюера тоже раскрылся в РЖ. Иван умел разговорить Павловского, и по особым случаям, а также регулярно под Новый год для капитальной итоговой беседы мы подпускали Давыдова к главному редактору. Получалось интересно. В 2000-м он ушел, оставив в журнальных заложниках своего приятеля и сокурсника Дениса Бычихина, редактора раздела «Сумерки просвещения». К образовательным сюжетам Бычихин был равнодушен, писал беспредметные тексты, смешные до колик, за это его любили и прощали безалаберность. А Ваня с тех пор постоянно востребован во многих амбициозных затеях и как матерый журналист, и как политаналитик, и как продюсер дерзких сетевых и несетевых проектов. Послужной список Давыдова не беден <https://snob.ru/profile/6051>: с февраля 2000 года по 2002-й — руководитель исследовательского отдела Интернет-департамента в ФЭПе, с августа по ноябрь 2002 года — заведующий отделом «Общество» еженедельной газеты «Консерватор». Он вернулся в РЖ в 2005 и целый год вел проект «Русские ночи» — «физиологические» репортажи о «культовых местах» и завсегдатаях столичной, реже немосковской политтусовки. <http://nights.russ.ru>. С 2010-го — в гельмановской газете «Соль». Отрадно видеть, что во всех деловых похождениях среди прочего Ваня сохранил свой талант интервьюера. Колоритная беседа с Павловским про политпузыри в мае 2011-го — одно из самых верных тому подтверждений <http://www.saltt.ru/node/9513>.

Незабываемая прелесть тех лет заключалась в том, что многое создавалось вслепую, интуитивно — искали, отказывались, меняли. Почти на ощупь пробовали новый язык для внутриредакционного делового общения — мастером и учителем которого был уже в ту пору Митя Иванов, быстро постигший правила поведения в Сети и законы интернет-проектов.

В начале 1998 года Вячеслав Леонидович Глазычев (26 февраля 1940, Москва — 5 июня 2012, озеро Чанг) принял вахту первого исполнительного редактора. В журнале началась новая эпоха. О Глазычеве в РЖ и об этом времени невозможно вспоминать скороговоркой. Его вклад, его участие требуют отдельной статьи и самостоятельного осмысления. Последний его материал появился за год до смерти и назывался: «Не решать „прямо от себя-с”» <http://russ.ru/Mirovaya-povestka/Ne-reshat-pryamo-ot-sebya-s>, умно, знаково, ехидно и лаконично, с отсылкой к любимому им Щедрину. Глазычев — это отдельная не написанная пока история и крупная страница в истории РЖ.

Он одним своим присутствием вносил спокойствие, надежность культурного опыта, здоровую академичность и интеллектуальный аристократизм в происходящее. Ответственность за контент лежала на «Пушкине», а «Русский журнал», не имея до поры до времени собственного, републиковал выборочно пушкинские материалы в своих рубриках, не совпадавших с пушкинскими разделами. Особенно насыщенной оказалась универсальная рубрика «Травмпункт», которой соответствовала любая статья. Недовольство руководства, однако, вызывала недостаточная «сетевизна» и несамостоятельность РЖ, который, по замыслу авторов проекта, должен быть главнее и первичнее своего бумажного старшего брата. Вячеслав Глазычев знал, как упрочить связку, пошагово выстроив ежедневную таблицу обновления так, что Сеть и бумага составляли единое целое, интересную пару, работающий тандем, взаимно подсвечивая друг друга и усиливая содержание. Но для соблюдения графика необходима была умственная дисциплина и четкое планирование. «Письма из деревни» Энгельгардта — одна из любимых глазычевых книг. Он к ней часто возвращался, нередко цитировал. Энгельгардт как-то внутренне импонировал Глазычеву своим способом хозяйствования, умением упорядочить хаос российской жизни, дотошно и талантливо описать детали. Этот вкус к подробностям Вячеслав Леонидович заботливо прививал редакции и культивировал в своем авторском разделе, полностью им продуманным. Рубрика «История современности» — журнал в журнале — собирала всевозможный неформат: очерки, записки, эпистолярии, мемуарные свидетельства и документы — все то, что завораживает своей летучей эфемерностью. Журнальная школа Глазычева так крепко была им поставлена, что долго держалась и держала издание и после его ухода. Недаром Вячеслав Леонидович в шутку называл себя «специалистом по культурной хаотике и абсурду».

Вкус к Сети у несетевых людей пробуждался постепенно, но пушкинская сетевизна создавалась отчасти насильственно и умышленно навязывалась: так в 1998 году появилась специальная вкладка — «журнал в журнале» — «NET-Kультура», затем перекочевавшая в РЖ и к 2002 году совершенно растворившаяся там в обозрениях сетевой жизни. Этим интернет-хозяйством заведовал Евгений Горный (он же Мирза Бабаев) <http://old.russ.ru/journal/archives/authors/babaev.htm> — писатель, журналист, философ, до прихода в РЖ редактор легендарного Zhurnal, а потом директор «Русской виртуальной библиотеки», координатор проекта «Сетевая словесность», автор «Летописи русского Интернета» и множества других работ <http://www.rvb.ru/about/meta/pravda022002.html>, последнее время авторитетно представленный как международный эксперт, исследователь блогосферы <http://nmc.wikischolars.columbia.edu/Key+Issues+of+Research>.

1998 год — роковой, рубежный для «Русского журнала»/«Пушкина». Как раз весной того года «Пушкин» перешел от ежемесячного глянца к газетному двухнедельнику, и команда (Глазычев, Пенская, Восковская) во главе с главредом (Павловским) все отчетливей понимала, в какую ловушку загнала себя: режим подготовки номера с многократной тотальной переверсткой содержания становился кошмаром, траты росли и финансовая петля затягивалась все туже. К дефолту успели выпустить 11 пушкинских номеров — 7 журнальных, 4 газетных <http://old.russ.ru/pushkin/archive.htm>.

Лучшие люди Рунета сотрудничали в ту пору с РЖ. А среди них, может, просто один из самых лучших — Роман Лейбов, «первопроходец», «пионер». С 5 января 1998 года по 8 мая 2000-го Роман Лейбов, уже в ту пору почти доктор филологии (защитил диссертацию в Тарту в 2000-м), вел в «Русском журнале» еженедельное обозрение «Бессрочная ссылка» (113 выпусков). В своем предуведомлении Роман объяснял смысл таких еженедельных авторских наблюдений: «Мои заметки исходят из… презумпции, согласно которой интернет — это просто то, что со мной (и с Вами, и с кем угодно) происходит, когда мы запускаем определенные программы на своем компьютере. Не то, что делают при этом электроны и кремниевые штуковины, а то, что делаем мы. Интернет в этом смысле будет занимать большое место в „Бессрочной ссылке”, особенно в разделах „Место” и „Закладки”. Субъективность такого подхода к делу очевидна и позволяет мне перемежать рассуждения о разных паутинных местах рассуждениями другого рода, скорее дилетантскими, но имеющими некоторое отношение к моим профессиональным занятиям (разделы „Слова” и „Глупости”). Раздел „Выписки” продолжит традицию, в Сети заданную Иваном Паравозовым, а вне Сети — восходящую у нас, кажется, к Розанову и сейчас блестяще продолжаемую некоторыми моими старшими коллегами» <http://old.russ.ru/ssylka/index.html>.

Лейбов в РЖ вел и «NET-Культуру», и колонку «Понедельник» — почти 10 лет до 2007 года. А вообще и до РЖ, и параллельно, и после много придумал удивительного. Например, виртуальную личность — пенсионера Мая Ивановича Мухина, личным секретарем которого он себя назначил, и в 2001 году сделал первую запись в русском ЖЖ, назвав дневник «лытдыбром» — словом, которое получалось в латинской транслитерации, если не переключить клавиатуру. По мнению Евгения Горного, стиль сочинений М. И. Мухина-Лейбова оказал значительное влияние на русских сетевых обозревателей и публицистов. Подражать нельзя, а продолжать можно. Если всерьез, то без Лейбова РЖ — давно не РЖ. А мы и не заметили.

Первые четыре-пять лет РЖ как-то стихийно, но мощно вел свою игру, хаотично выстраивая партии, контрапункты. В результате сам собой сложился ансамбль «фигур-кульминаций», авторские проекты которых даже после их завершения еще долго держали РЖ на плаву.

С 2001 по 2004 образовательный авторский проект вел Сергей Волков, в те времена учитель школы № 57, редактор журнала «Литература». С материалами его рубрики «Директорский клуб» сверялись первые лица в образовании, а в 2004 по приглашению «Русского журнала» пришел Андрей Фурсенко, тогдашний министр образования, и два часа беседовал с директорами московских школ. Сергей во многом «делал погоду», намечал дискуссионную повестку и блистательно сыграл свою партию, которую потом продолжал и в Общественной палате и в «Гильдии словесников» — ассоциации учителей, созданной в 2014 году <https://slovesnik.org>.

К таким кульминациям, бесспорно, относится Андрей Левкин, с 1998-го автор в разделе «NET-Культура» <http://old.russ.ru/authors/levkin.html>, потом редактор рубрики «Политика», которую оставил в 1999-м, а уже в рамках политических контрактов ФЭП с Администрацией Президента и с другими заказчиками возникли информационные проекты: «СМИ.ру» делал Андрей Левкин до 2000 года. С ноября 2006-го по август 2008 года в РЖ Андрей вел самостоятельную рубрику «Новые описания», симметрично перекликаясь с «Русскими ночами» Ивана Давыдова, да и с наблюдательной «Бессрочной ссылкой» Романа Лейбова, тоже по замыслу вроде «вкладки», «журнал в журнале» со своими автономными границами и периодичностью. Идея и «описание описаний» на деле получились интереснее воплощения. Ключом к проекту Андрей считал «вещи-предметы-явления» самой что ни есть бытовой массовой реальности; метод: «объяснить их так, как это все время делает любой интеллектуал, но не удосуживается записать»; обживаемая межрубричная территория, заполняемая нескучными текстами-комментариями: между отраслями знаний (или между журнальными рубриками) действительно есть территория, где действует промежуточный — между профессиональным и бытовым — тип сознания. Различные формы интеллектуальной деятельности этим сознанием и склеиваются, но результаты его деятельности обычно не фиксируются, вот потому что они какие-то промежуточные. Ближайший аналог, по Левкину, тартуские «Труды по знаковым системам», где тоже предлагались описания, только в другом временном режиме Past Perfect, а потом становились достоянием среды, более-менее широкого круга, интеллектуального клуба, и по мере надобности примерялись к другой реальности. «Новые описания» продолжали традицию, только «знаковые системы» сменились «знакомыми». Одной буквы хватило, чтобы подключить методологию к бытовым вариантам и описывать текучку, масскульт и пр., чтобы обживать даже самые неисторические истории. Это такие полевые исследования… по выбираемым темам. Темник, составленный Левкиным, но так во многом и не воплощенный в статьи, наверное, остался самым «вкусным» в этом проекте <http://russ.ru/pole/Novye-opisaniya>. И все-таки что же это было? Разгребание мифов и создание новой мифологии, неоднозначное медийное комментирование и «дописывание» реальности — все это и есть «новое описание» <http://magazines.russ.ru/znamia/2007/10/bu18.html>.

Уходя из РЖ, Андрей Левкин оставил свою территорию в наследство Андрею Мадисону (1952 — 2009), патриарху отечественного хиппизма, поэту и путешественнику. Мадисон возглавлял отдел политики РЖ в 1999 — 2000 годах. «Все, за что он брался, становилось фантастически интересным. Казалось бы, что можно изобрести в еженедельном рабочем обозрении политпрессы? А в мадисоновском исполнении обзоры „Mondey-Mondey” — с них-то все и начиналось в РЖ — стали каким-то самостоятельным видом искусства, где поверх/сквозь обыденный текст просвечивал талант и глубокая литературная, человеческая искушенность. Эти статьи читатели ждали, на них откликались и спорили. Рубрика дышала и жила пару лет какой-то своей, немного эзотерической жизнью. Андрей Мадисон сочинил отдел, себя в нем — как редактора и автора». Это из некролога <http://www.liberty.ru/groups/media/Na-smert-Andreya-Madisona>. Светлая ему память.

При Мадисоне взрастал Михаил Ремизов, выпускник философского факультета МГУ, потом политический редактор и постоянный автор РЖ с 2000 года и по сей день <http://old.russ.ru/authors/remizov.html>, рассудительный, комильфотный, в ранней молодости похожий на С. В. Кириенко. «Человек, сделавший карьеру». Стратегическую карьеру.

Раздел «Политика» всегда оставался «горячей точкой» в РЖ. Редакторы там долго не жили. После 2000 — 2001 гг. началась форменная чехарда. Мельканье лиц.

Кирилл Якимец, писатель-фантаст, старый хиппи-тусовщик, участник группы «Чердак офицера», автор эротических публикаций в газете «ЕЩЕ» и в «Playboy». Вся эта гремучая смесь представляла политику в РЖ (2001 — до начала 2003-го). По его признанию, политикой интересовался как спортом и способом заработка. Кирилл Якимец — автор проекта РЖ «Энциклопедия политических дискуссий», к сожалению, не доведенного до конца. А вот и его редакторское кредо, сформулированное, правда, 6 — 7 лет спустя после ухода: «Даже самым унылым занудам нужны не столько факты и интерпретации, сколько тайны и разоблачения. Многие, конечно, готовы замахать руками: нет, мы не такие! Для таких „не таких” и существовал раньше „Русский Журнал”, рядивший вкусное в маскарадный костюм полезного. При мне прозрачность этого костюма — по крайней мере в отделе политики — достигла необычайной степени, что вызывало ряд ханжеских читательских нареканий, однако способствовало росту количества читателей и, главное, росту влиятельности издания. Ничего не скажу ни про серьезность, ни про глубину, это не по моей части. Но до сих пор помню, как на Форуме РЖ обсуждались статьи, написанные лихо и совершенно „от балды” — и основной темой обсуждения были тайные течения в политике Кремля. Все считали РЖ „рупором Кремля”, что было в корне неверно, но, конечно, льстило» <http://www.russ.ru/Mirovaya-povestka/Na-den-rozhdeniya-Russkogo-zhurnala>.

Андрей Василевский, главный редактор журнала «Новый мир». Несколько месяцев вел раздел в 2003 — начале 2004-го.

Максим Шевченко. В качестве редактора в РЖ: весна — лето 2004-го. С тех пор еще 26 публикаций <http://www.russ.ru/avtory/SHevchenko-Maksim>. Привел небольшую команду, 3 — 4 соратников, и так же быстро увел за собой в журнал «Смысл» и другие проекты. Позднее, правда, сотрудники возвращались поодиночке: Татьяна Рапопорт стала ответсеком издательства «Европа», Ольга Шляхтина — переводчиком, а Никита Куркин уже с другим патроном вернулся в РЖ в 2008-м. Максим подготовил ежегодник РЖ «Войны XX века» (М., «Русский институт», 2004).

Олег Кашин. С середины сентября 2004-го по ноябрь 2006-го — автор еженедельной колонки «Всюду жизнь», по материалам которой собрана одноименная книга про митинги и акции протеста, про политические судебные процессы, про нынешнюю государственную символику России, про ледоруб, которым убили Троцкого, про вышедшего из тюрьмы Иванькова как идеального для нынешней России президента, про лидеров молодежных политических движений (пылкая девушка Кариша, сменившая уже несколько молодежных политтусовок, Илья Яшин из «Обороны», Андрей Морозов, метатель помидоров в политических деятелей и журналистов, и другие), про быт и нравы современных СМИ, про «жизнь начальства» (политического) и т. д. «Моя, например, биография — она похлеще гонгадзевской будет. Добрые отношения с радикальной оппозицией поддерживал? Не то слово. В поле зрения милиции и спецслужб оказывался? Неоднократно. Антипутинские колонки на РЖ писал? Писал. С Мариной Литвинович в Беслан ездил? Ездил. Абсолютно оппозиционный журналист» («Думая о Рыбкине» <http://old.russ.ru/columns/life/20050706.html>). Как колумнист он регулярно попадал в яблочко, а вот как редактор — нет. За короткое время редакторства с марта по август 2006-го было несколько «заварушек» и скандалов. Тогда же, к примеру, колумнист РЖ Дмитрий Ольшанский написал статью «Гламурная кремлядь», которую РЖ было опубликовал, но затем Кашин снял материал по звонку Глеба Павловского. По другим версиям, Кашин сам перепугался, без всяких звонков.

Многое не срасталось. Кашин в марте 2006-го сменил Алексея Чадаева, с июля 2004-го по март 2006-го, руководившего отделом политики. О том, как сдавал «пост», о «рокирововчках» и «танцах» редакторов: <http://kerogazz-batyr.livejournal.com/365834.html>. За время редакторства его все время кто-то подменял — то Владимир Голышев, то Вячеслав Данилов. Один из «местоблюстителей», Никита Гараджа, перед появлением Олега Кашина добродушно оценил свой опыт: «Сегодня (14 марта 2006) закончилось мое временное, растянувшееся из предполагаемого месяца на полгода, пребывание на редакторской работе в отделе политики „Русского Журнала”. Все дела передаю вновь испеченному редактору Олегу Кашину, коему всяческих успехов. О работе в РЖ могу сказать, что это был, разумеется, хороший опыт, но все же достаточно каторжный. Помню, как Борис Межуев как-то жаловался на тяготы редакторской работы, а я ему не очень-то тогда поверил. Теперь соглашаюсь с ним не на 100, а на 200%, более того скажу — редактор в конце концов перестает быть человеком разумным, да и вообще теряет человеческий облик. В будущем обязательно отрефлексирую свой опыт и, как положено после Марка Твена, отпишу историю о том, как был редактором» <http://ga-radja.livejournal.com/37982.html>.

С августа 2006-го по январь 2008-го А. Чадаев — заместитель главного редактора РЖ. Повышению и карьерному росту не в последнюю очередь способствовала книга «Путин. Его идеология», в 2006-м выпущенная в издательстве «Европа» с предисловием Глеба Павловского: «Путин действует в узких рамках реальных лимитов времени, людей и ресурсов. Мысль автора книги о пределах власти как тайном стимуле путинской креативности — точная политическая мысль. Вообще, политический опыт Путина во власти интересней, глубже нападок на его личность. Изучение его идеологии — не только в гуманитарном, но и в инженерном смысле — едва начинается. Так, например, подход Путина к демократии для населения, с навязчиво повторяемым приоритетом „комфортных условий”, весьма своеобразен. Автор пытается разобраться в этой идее комфортного для населения суверенитета, заставляющей припомнить „биовласть” Мишеля Фуко, „социум власти” М. Гефтера или то, что Симон Кордонский окрестил витальной повесткой последних президентских посланий. Собственно, изучать политику в современной России и означает изучать идеологию и практику нынешнего президента. Книга Алексея Чадаева не только поучительна, но и полезна для подготовки новых кадров к государственной политической работе. Никому еще не удалось войти в большую политику, не расставшись с грузом своих благоглупостей. 18 января 2006 г.» <http://www.russ.ru/layout/set/print/pole/Izuchat-Putina>.

Прошло два года, Алексей Чадаев и его соратники были уволены в январе 2008-го с формулировкой: использование недемократических методов полемики. Позицию, которую в последнее время занимали сотрудники отдела политики, Павловский назвал «реакционной». «Политический отдел, к сожалению, опустил стандарты и перешел к разнузданной политической полемике, иногда аморального характера» <http://lenta.ru/news/2008/01/31/russ>.

Чадаев коротко прокомментировал: это первое в истории увольнение действующего члена Общественной палаты РФ с основного места работы, с формулировкой «за аморальную связь с путинским режимом» <http://chadayev.ru/blog/2008/02/01/pridumal-nakonec-formulu>.

В январе 2008 года шеф-редактором сетевого проекта «Штаты — 2008» на сайте РЖ назначен Борис Межуев, а с сентября 2008-го он уже шеф-редактор РЖ, один из двух заместителей главного редактора РЖ (наряду с Еленой Пенской), он сохранил эту должность до лета 2010 года. И вот год спустя — его оценка, взгляд назад в связи с переменами и свежими назначениями в РЖ: «Про сам РЖ всем все понятно: 1997 — 2001 — лучший национальный путеводитель по интеллектуальной жизни. 2001 — 2003 — кое-какие попытки сохранить эту идентичность, 2003 — 2008 — полный позор, „селигерский журнал”, 2008 — 2011 (Межуев, Павлов) — „специальное издание по идеологии власти, приложение к Ярославскому форуму”. Возглавить — не честь. А переделать его — необходимо. С тем, чтобы его тухлый период остался в прошлом» <http://amoro1959.livejournal.com/1458708.html?thread=17324052>. Потом Межуев добавил: «Может быть, и мне надо было объявить в 2008 году, что для меня совсем не честь возглавить такое „тухлое” издание, как „Русский журнал”?» Хроника одной революции. 18 июля 2011 <http://magic-garlic.livejournal.com>.

Межуевские два года, яркие в истории РЖ, отмечены интенсивным присутствием мысли замечательного филолога-классика и политического философа Вадима Цымбурского (1957 — 2009). Книги Цымбурского и спецпроект «Академическая страница» в РЖ — виртуальная библиотека его научных трудов <http://www.russ.ru/academ> — вышли не без содействия Бориса Межуева. Цымбурского он ценил и предан его памяти.

И еще. В 2008 году, десять лет спустя после смерти «Пушкина», снова стали выходить бумажные выпуски. С февраля 2008-го Межуев — шеф-редактор «Рабочих тетрадей» и еженедельного бюллетеня. «Русский журнал. Рабочие тетради» — стартовали в апреле 2008 года. Их цель, как объясняли авторы, «выявить идейную подоплеку важнейших событий в российской политике, культуре и экономике. Эта задача реализуется посредством интеллектуальных расследований, которые представляют собой новый жанр в российской публицистике, альтернативный самозаражающемуся безумию интернет-скандалов, сухости экспертных комментариев, безликой безответственности анонимных информационных „сливов”» <http://www.russ.ru/workbooks>. Всего вышло три номера: весна, лето, осень. Последний, зимний, посвященный 40-летию «1968 года», был остановлен на стадии верстки.

«Рабочим тетрадям» на самом деле удалось нарушить стойкое бумаговоздержание РЖ, помнившего свою родовую травму, переживание, связанное с бумажным «Пушкиным». Бумагобоязнь, впрочем, неоднократно преодолевалась и вопреки воле начальства, и при снисходительном попустительстве оного. История РЖ помнит ежегодники^[3]. Пять штук. Разноцветные и узнаваемые, они осели в любительских архивах.

Неслучайность этих выпусков для программы РЖ и для современного культурного контекста отмечал еще Модест Колеров, неизменно включая РЖ-сборники в свои обозрения, как важные документы и свидетельства современной истории русской мысли. Поскольку сборники ни порознь, ни как целостный феномен практически не доступны даже в Сети и нигде не описаны, целесообразно привести здесь фрагмент редакционного предисловия к первой книге, возвращающий нас к эпохе «тучного блаженства»^[4] РЖ, когда в нем еще теплилась память о «Пушкине» и уходила в прошлое эпоха информационных войн и «медийных олигополий»^[5]. Про исторический генезис РЖ сказано так: в его основе непростой опыт журнала «Век XX и мир» (1987 — 1995), а ориентиром, виртуальным «близнецом-соперником» послужил американский сетевой проект журнала для интеллектуалов, задуманный, но так и не воплощенный Биллом Гейтсом в начале 90-х. Осознанно балансируя на стыке двух культур — бумажной и сетевой, создатели РЖ впервые в русскоязычном секторе Интернета поставили своей целью охватить в одном издании вопросы современной литературы, политики, экономики, культуры. Мы рискнули объединить невиданные ранее в Рунете крупномасштабные формы и солидность содержания, свойственные скорее «толстым» бумажным журналам, с чертами, типичными для электронных СМИ: портрет нашего читателя/пользователя размыт, текст нелинеен, а у процесса изготовления продукта нет ни начала, ни фиксированного конца… Первая книга РЖ — просто сборник разнородных по тематике и стилистике материалов (иные публиковались только в печатной версии РЖ — журнале «Пушкин», 1997 — 1998). В этой книге не было рубрик и колонок РЖ, приспособленных только для функционирования в Интернете. Даже образец такого сугубо сетевого жанра, как читательский форум (в разделе «Амбиции»), оказался там не столько из-за своей «сетевизны», сколько потому, что этот конкретный форум читался как традиционный эпистолярный роман. И в заключение: при всех видовых различиях он- и офф-лайна одно правило остается незыблемым: плохой текст плох на любом носителе. А хороший — на любом хорош.

Действительно, критерий качества текста долгое время в РЖ был главным.

Структура книг РЖ — тоже сам по себе раритет. Вот его разделы: Власть, Языки, Персоны, Элиты, Амбиции, Под Сетью, Перемены, Юдоль, Твердь.

Сколько было сборников? Пять или все-таки шесть?

Последний готовился к 10-летнему юбилею в 2007 году. Главный редактор сопротивлялся. Однако нам с Еленой Высочиной (1953 — 2008) он казался необходимым. Имя Высочиной не случайно, потому что связано с Гефтером, ну и вообще потому что связано с некоторыми из нас.

Она нечасто писала свое, хотя внимательно следила за тем, что у нас происходило. Последняя публикация за год до смерти — статья «Ювенильная бесконечность» про книжку стихов для детей. Это 2007-й, юбилейный, год 10-летия РЖ. Когда собирались выпустить особый сборник к случаю. Мне очень хотелось подключить к работе Лену. Ниже я привожу ее записки, ее подступы к составлению и отбору, последние рабочие письма. Весна-лето-осень 2007-го.

_{Записки Елены Высочиной}

10 мая 2007

Первые «прибросы»

ЮБИЛЕЙ КАК ПРОВОКАЦИЯ

ИНТЕРВЬЮ, РАЗГОВОРЫ, БЕСЕДЫ

АННОТАЦИЯ

Книга — эксперимент, опыт воссоздания интернет-текстов в книжной форме с адаптацией в печатной версии лучших сетевых публикаций.

Темы и сюжеты, отобранные для бумажного издания, относятся к ряду самых жарких, дискуссионных, острых и злободневных.

В дискуссиях равно значимы мнения и вопросы, ибо и уровень вопрошания, и характер ответов, взаимодополняя друг друга, воссоздают панораму культурного и интеллектуального ландшафта современности, и не только российской, но и мировой.

Книгу дополняют уникальные тексты историков, философов, культурологов, впервые публикуемые в этом издании.

«Русский журнал — RUSS.RU/ КУЛЬТУРА» — наследник бумажных прародителей. «Век ХХ и мир», а также «Пушкин» в генотипе, в истоках. В них социо- психо- и политикография ориентировались по культурологическим картам. Потому дух и слог склонялся к душе, сближаясь с совестью и памятью. Время было такое. Еще только нащупывались проходы в болотцах, выяснялось-решалось, какими путями следовать. Душа тяготела к Слову, искреннему, внятному, несуетному, не-электронному.

Теперь, когда сетевая версия доминирует, ностальгия по бумажному выпуску не проходит. Да и непреодолимо стремление — прочитать, полистать, вернуться в исконную гуттенберговскую эпоху. К тому же — есть повод. Десятилетие РЖ.

Так привычно — вымерять датами, отсчитываться от вех, расставлять годовые вешки. Мы замыслили собрать в печатном издании то сиюминутное, что тянет на значимое. Соединили людей, с которыми беседовали, обсуждали, делились тревогами много лет. Хотели остановиться-оглянуться, а испытали ШОК. От того, что вкупе случайные вроде беседы-встречи-разговоры-интервью воссоздали необыкновенно пеструю, разномастно полноценную, на редкость целостную панораму. Не идиллическую, но сущностную. Не случайную, подсмотренную на бегу, не клочки, выдранные из разукрашенного сценичного задника ряда лет, не шмотья повседневности, а что-то истинное и глубинное проявилось в разнообразии мнений, разговоров. Подобно тому как структурируется нервная система, определяя внутренние связи в пределах организма, так и тут определились взаимодействия, зоны прорывов и напряжений, редуты мысленных экспансий и окопы длительных накоплений интеллектуальных резервов.

Как у Пушкина: «Родной обычай старины…»

А иначе у нас не бывало.

На что хотелось бы обратить внимание читателя?

Не на ответы только, но и на вопросы.

В книге несколько сквозных сюжетов. Первый и очень важный для нас составляют тексты-отрывки из архива М. Я. Гефтера. Историк, философ, он был тесно связан с «Век ХХ и мир» и с нами. Его архив готовится к публикации с помощью нашего сетевого издания. Размышления историка, впервые публикуемые здесь, оказались важным камертоном для того, чтобы при восприятии сиюминутного ощутить векторную перспективу и соотношения смыслов.

И еще один остов-подспорье — зрительно-поэтический ряд из книги, задуманной, воплощенной А. Коняшовым^[6]. Они — зримо-сущностный лейтмотив, а необычные портреты авторов стихов — напоминание о наших глубинных истоках, тех русскоязычных корнях, которые только и могут помочь в одолении трудноразрешимых проблем бытия.

…Я стал доступен утешенью:

За что на Бога мне роптать,

Когда хоть одному творенью

Я мог свободу даровать!

14 июня — 21 июня 2007^[7]

Убеждена, что не следует бросать идею «АНАМНЕЗА» — памяти, тем более что тексты худо-бедно распечатаны и структура придумана.

Но ее следовало бы устрожить, пропустив через два сепаратора.

Первый: это все же своего рода ОТЧЕТ, ориентиры, нащупывание болевых точек, освоенных отделом культуры РЖ, и свидетельство серьезности и круга проблем, и квалификации авторов статей, и ответов на вопросы…

ВТОРОЙ сепаратор: повернуть материал в русло — «Метаморфозы повседневности».

Материал (разброс, степень освоенности проблем, широта и глубина…) позволяют это сделать в выигрышном для книги варианте.

То есть название может быть:

Метаморфозы повседневности.

Русскому NET-журналу 10 лет (правда, можно перевести и на ХХI век — тогда срок ограничиваем 7-ю годами, указав 2000 — 2007).

Вот тебе содержание с правками и названий, и вариантов названий разделов. Естественно, все поддается обсуждению, критике, выбросу и т. д.

1. IDENTITY / САМОУЗНАВАНИЕ?

Андрей Ашкеров: «Я против готовых полуфабрикатов идентичности»

Нина Брагинская: «Обращать к истории „справедливые требования” — все равно, что грозить кулаком цунами…»

Ярослав Кузьминов: «Если будет у нас побеждать тенденция воссоздания тоталитарной системы, увеличится у российской интеллигенции шанс на возрождение»

Иван Засурский: «Я научился ходить „конем” во всех ситуациях…»

Татьяна Шевеленкова. Социальный пессимизм роющих свою норку

2. MEA CULPA / ЗОНЫ РИСКА

Александр Ослон. Метеорология бывает и социальная

Владимир Козлов: «Любой конфликт — это конфликт с властью»

Сергей Арутюнов «Адыги — наш ответ глобализации»

Иван Бургуджи. Последний отряд Византии

Глеб Павловский. Профкомы при Холокосте

Борис Гройс. «С 11 сентября исламский фундаментализм — тема номер один»

Михаил Литвак: «От нервов и влечений зависит и ВВП»

3. SEMPER IDEM / МЕДИА-ФОКУС

Всегда то же самое

Елена Петровская: «Ты можешь узнать, насколько ты не похож на других, лишь решившись на разговор…»

Глеб Павловский: «Жить стало веселей…»

Дмитрий Кузьмин: «Запрет как ружье — стреляет в культурное пространство»

Елизавета Уварова. Когда отсутствует четвертая стена

Елена Костюкович: «Идеальная ситуация для перевода — венок сонетов. Рамки жесткие, но служат хорошим ориентиром…»

Леонид Ионин: «Чтобы Вебер стал русским...»

4. ДОМОТКАННОЕ — МИРОВОЕ. Культурная томография

TUTTI FRUTTI (ит. — всякая всячина)

VARIO (лат. — разное)

Эймунтас Някрошюс: «На раскаяние может не остаться времени»

Ольга Вайнштейн. Дендизм эпохи массовой культуры

Владимир Дукельский: «Музейные коллекции выигрывают от неожиданных сближений с разными видами искусства»

Дмитрий Врубель: «Я снова попал в такт времени…»

Отар Иоселиани: «Важно предвидеть, что через несколько минут все кончится»

Игумен Григорий: «Конфликт „церкви” и светской культуры пытаются раздувать политические радикалы из самой же „церковной” среды…»

Павел Глебов: «Греки на нас непохожи, но мы все еще читаем Гомера…»

Дмитрий Ухов. Джаз вне питательной среды

Уильям Брумфильд. О древней русской архитектуре и вандализме

Эрик Булатов. Русское искусство противостоит глобализации

Юрий Каспаров. Биеннале современных исполнительских искусств как трехмерное пространство

Теодор Курентзис. Смысл заниматься музыкой сегодня в Сибири

Роман Минц. «Мы не навязываем толкование, но открываем слушателю возможность понять…»

5. ОБ/УЧЕНИЕ без ДИАГНОСТИКИ

OMNIA MEA — все мое

NON MUTATIS MUTANDIS — не изменив то, что положено изменить

NON LIQUET — неясно

COGITUM ERGO SUM

Ольга Дмитриева: «Мы все еще живем усилиями энтузиастов»

Ярослав Кузьминов. Закостенело…

Татьяна Венедиктова. Страшнее замкнутости — лишь глухие перегородки

Михаил Мокринский: «Надо дать не рыбу, а — удочку…»

Джон Бейлин. Импорт задаром

Игорь Федоров. Технологии инноваций

IN OPTIMA FORMA / ХОРОШАЯ ШКОЛА?

Александр Рывкин. Мы еще только учимся учить

Светлана Куличенко. Можно серьезно оздоровиться

Леонид Лурье. Лицей лечит образованием

Наталия Курдина. Чудо, сотворенное людьми

Александр Бубман. Гимназия — от обучения к ученью

Сергей Менделевич. Госзаказ на ценности отсутствует

Александр Тубельский. Проклюнулось что-то, но быстро завянет

ALTER EGO И ЕГЭ

Виктор Фертман: «Мы радостно наступаем на те грабли, от которых весь Мир уже избавился…»

Олег Смолин. Формула Грибоедова

Исаак Фрумин. Система не видит своей болезни

Мария Стеблина: «Государство последовательно разрушает школу»

Игорь Фастовский. Учить и оценивать должны разные люди

ГУМАНИТАРНОЕ ИНОБЫТИЕ

HIC JACET (лат. «здесь покоится» — начало надгробных надписей)

Сергей Иванов: «Кухонное братство советской эпохи ушло, нового не появилось…»

Глеб Павловский: «Гуманитарий — это новый человек-амфибия…»

Андрей Россиус: «Гуманитарное образование с порчей изнутри»

Татьяна Михайлова: «Спасение — поливалентность…»

Юрий Манн: «Сегодня можно говорить все, что ты хочешь, НО…»

6. ПРОГНОЗ

от ХХ — к ХХ!

NB Для окончательной подготовки этой книги — требуется редактура, сокращения, корректура, добавления справочного материала по авторам и их работам.

Другой достойный замысел — ЮБИЛЕЙ КАК ПРОВОКАЦИЯ.

Главная идея — каскад недавних и грядущих юбилеев писателей, ученых (от Шолохова, Лихачева, Шаламова, Твардовского, Подороги, грядущего гефтеровского в 2008-м и др.) лучше всего и откровеннее свидетельствуют о состоянии памяти, национального самосознания и проч.

Вот начало заказанной мною статьи о Шаламове — может быть лейтмотивом мотивировки для заявки. Правда, тут придется попахать^[8].

20 июня 2007

Я что-то отправила тебе, намеком. Выудила из кучи черновых набросков.

Просто писать весь ход предположений и черновых раскадровок как-то ленивовато. А вот Гефтера прочитай! И таких кусков у меня про кучу произведений...

Несомненно реализуем прежний замысел кучки отзывов на книгу (Глебову «Тренировки по истории» в том числе). Только подумай: ведь нужен и какой-то НЕОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ итог.

Быть может, кому-то дать все отзывы на типа экспертизу (о Гефтере это Володя Максименко, к примеру...)? Но без гамбургского заключения тоже как-то не слишком логично... К чему тогда?

Думай и записывай тоже идейки, коли постучатся и в домике кто-то окажется... Устроим потом междусобойчик.

Может, общая шапка — все же — КНИГА — БЫТИЁ или более выспренно:

КНИГА — бытия

— в бытии

= бытиё

Не суть важно.

Составляющие (выпуски серии) могут иметь направленности-лейтмотивы

— ЧИТАТЬ

— ПИСАТЬ

— ИЗДАТЬ (или создать)

Вопрос о том, что читать / читают втягивает в стремнину кучу проблем: как узнавать, как анонсировать, как о книге ПИСАТЬ-рассказывать, КТО пишет, как узнать, что издается, КАК ДОСТАТЬ нужное и т. д.

Особо: проблемы редактуры, перевода, документалистики, необычных жанровых ответвлений и предпочтений (детективы, кулинария, здоровье, оккультные, история… т. д.)

Как сделать, чтобы было интересно?

Вот ты даешь классные фрагменты, а может, запараллелить их, сдвинув вправо и тем самым выделить, даже расширив… А то многое приходится принимать на веру, а цитаты классные и сулят эскалацию интереса. Я узнала много неожиданного и очень хочу прочитать обещанные книги.

Пока я начитываю ваши статьи, но вот тебе кусок…

Гефтера можно пустить и в рубрику «Непрочитанные романы…» Это, правда, недоконченный редакторский текст моего разговора о «Бесах», но подсказывает возможные ходы неожиданных прочтений страшно знакомого…^[9]

10 октября 2007

Темы, которые ты попросила придумать, — подготовка-прообраз-эмбрионы будущих книг. Пока — лишь несколько.

Искус сплетен и подлога. Феномен желтой прессы.

Лакуны культуры. О чем не пишут, не снимают кино, не думают.

Маргиналы ХХI века.

На каком языке мы говорим и пишем в год русского языка.

Есть еще — о депрессии, оптимизме, суете, имитаторстве. НО — это на потом, ведь главное — как повернуть и какие вопросы выделить, чтобы было интересно.

Остается досказать, что ни книги, ни юбилейный сборник не вышли. Все так и осталось на бумаге, в переписке, в долгих обсуждениях. Правда, успели все же изготовить несколько десятков книжек-самоделок, раскладушек, величиной с ладошку, украсили разноцветными печатками-совами, изображения которых похожи на фотографии главного редактора РЖ. Разбросали кусочки текстов, интервью. Юбилейный РЖ съежился и стал игрушкой <http://russ.ru/Mirovaya-povestka/Zaest-orehovym-pirogom-pamyati-Eleny-Vysochinoj>.

Высокий уровень журнала поддерживался блистательным редакторским и авторским составом, куда входили Ольга Кабанова и Петр Поспелов (несетевые журналисты, редакторы раздела «Культура» в РЖ, сетевой проект «Семь столиц», предполагавший он-лайн еженедельное путешествие по крупнейшим культурным городам мира и освещение ключевых событий, позднее был отчасти взят на вооружение телеканалом «Культура»), Борис Кузьминский (редактор рубрики «Круг чтения»), среди авторов и колумнистов — Ревекка Фрумкина, Лев Сигал, Владимир Малявин, Вячеслав Курицын («Курицын-weekly»), Дмитрий Быков («Быков-quickly»), Егор Отрощенко («Век=текст»^[10]), Всеволод Некрасов, Игорь Пильщиков… Поистине «тучные блаженства».

На самом деле РЖ (да и «Пушкин») задумывался как двуногий, двуоосновный. Первая «нога» его — «политика» понималась широко философски, вторая — «неполитика», которая на философскую поверку тоже оборачивалась политикой. Одна нога за другую цепялась, и границы проводились трудно. Но в неполитической части раздел «Книги» был фундаментом РЖ, оставаясь приоритетным интересом главного редактора, большей части команды и пестрой аудитории РЖ.

В 1999 — 2000 гг. в оформлении того замечательного РЖ ключевую (а позднее, в 2005 году — роковую) роль сыграл Борис Кузьминский. Блестящий переводчик (перевел роман Фаулза «Волхв» — 1993), редактор и критик (заведующий легендарным отделом искусства газеты «Сегодня» (1993 — 1996), Кузьминский в конце 1990-х был «не у дел» и пришел в РЖ, оставив службу обозревателя в мебельном журнале «Табурет». За два-три месяца ему удалось превратить «Круг чтения» в раздел, с которого все без исключения начинали и заканчивали каждодневное чтение РЖ. Ему удалось «подсадить» читателя на РЖ, как на наркотик. «Круг чтения» тоже стал как бы автономным внутренним авторским изданием со своей энергетикой, структурой и стилем: «Шведская лавка», «Иномарки», обозрения «Аделаиды Метелкиной»^[11] — виртуального альтер эго Кузьминского, а еще «Чтение без разбору», «Книга на завтра», «Периодика», «Электронные библиотеки»…

Все это богатство Кузьминский на протяжении двух лет держал в каком-то праздничном состоянии: оно искрилось, стреляло, раскланивалось, задевало, ерничало, вдруг становилось нежным. Теперь кажется, что приснилось. Об этой рубрике, которая тянула весь РЖ в ту пору, нельзя сказать точнее, чем сам Кузьминский в своем дневнике о чем-то постороннем, о совсем другой жизни: «Зато когда я набредаю на фильм или книгу, близкие к эстетическому совершенству, душа уходит в пятки, точно у бесноватого в храме божием. Ежеминутно тянет выключить, захлопнуть, спрятаться под столом. Если на дворе ночь и ты один, переживание вообще непереносимо. Бритва по голым нервам, по жилам, до сукровицы. (Похоже, это и имел в виду Шиллер, формулируя концепцию возвышенного.)» <http://delya-rape.livejournal.com/#entry_454533>.

С нами тоже такое было. Бритвой по голым нервам.

Борис ушел в начале 2001. Заменить его было практически невозможно, хотя в тот год принял рубрику сильный филолог Олег Проскурин <http://www.russ.ru/authors/proskyrin.html> (2001 — 2002) и в канун Нового 2002-го незадолго до своего ухода взял у главного редактора «подъелочное» литературное интервью: «Глеб Павловский. О языке политики и конце русской литературы» <http://old.russ.ru/krug/20011224-gp.html>. При Олеге была попытка создать «мастерскую рецензий». Подраздел «Штудии» курировал Андрей Немзер и обучал молодых филологов. Редакция искала и не находила что-либо, сопоставимое с периодом 1999 — 2000, хотя книжный раздел вели позднее разные способные люди. «Посткузьминские» метания РЖ порой приносили пользу и вспыхивали ярко. Так, покойный Александр Агеев вел еженедельную колонку «Голод», начатую, впрочем, раньше, в 2000 году еще при Борисе, а потом ставшую одной из центральных для всей среды. Вот что писал РЖ, прощаясь с Агеевым в 2008-м: «Тогда, в конце 2000 года, складывалась „самозародившаяся органика”, состоявшая из самых простых и естественных вещей: „читаю, покупаю, пишу и пытаюсь наводить порядок в прочитанном, приобретенном и написанном. Все остальные ритуалы суть конвенции, которые я всего лишь соблюдаю, как и положено воспитанному человеку”. Тогда в РЖ складывался проект (один из центральных для литкритики, да что и говорить — для российской культуры рубежа веков), два с лишним года существовал в жестком еженедельном режиме агеевский „Голод”, предъявивший публике абсолютно новый, спокойный, твердый стиль и способ описания реальности, отменявший отраслевые перегородки. Агеев приучал видеть в настоящей литературе политику. Многие в ту пору начинали свой день с его колонки, „сверяя с ней часы”. Наверное, не случайно поэтому в некрологах вспоминается именно „Голод” и книга „Газета, глянец, Интернет” (в основе которой — РЖ-шные тексты) как точка отсчета, как неустаревший ориентир (хотя тексты почти десятилетней давности). Агеев, пожалуй, один из самых интересных и талантливых критиков 90-х, один из немногих, кто оставался верен русской „толстожурнальной” культуре, а значит, самому себе. Но о чем бы он ни писал — о геополитике, социалке, чиновниках-бюрократах, он всегда владел только одной мерой — литературой и литературой мерил все наше неустроенное политическое хозяйство. Литератору Агееву доверяешь полностью. Все остальное: журналистика и прочие ремесла, за которые Саша брался и был совершенен, — вторично.

Эта прочная культурная „закваска” и стала основой агеевского метода. Миссии, если угодно (понимаю: слово, абсолютно чуждое Сашиному лексикону). Но тем не менее. Его активное присутствие в нашей умственной жизни заключалось в том, что он „наводил порядок”, сопротивляясь хаосу, сгущающейся бессмысленности, нарастающей лжи. Наведение порядка совершалось двумя доступными путями — чтением и письмом, созданием своих „опусов”-статей (только так он мог осваивать чужое). В преамбуле к „Голоду” Агеев пригласил читателя заглянуть в свою литературную „кухню” и скромно поделился своим рабочим графиком. (Это тоже, кстати, стало общим местом всех текстов об Агееве, безошибочно зацепило, сработало.) Вот оно: „я читаю: от пяти до десяти ежедневных газет со всеми их приложениями; все приличные еженедельники в обложках и без; минимум 10 ежемесячных литературных и окололитературных журналов; 20 — 25 разного качества и жанра книжек из тех минимум ста, которые за месяц проходят через мои руки; 10 — 15 сайтов Рунета (то есть, разумеется, обновления); множество рукописей, которые тоже про книжки...”» <http://russ.ru/pole/Galernik.-Pamyati-Aleksandra-Ageeva>. Агеев, следовательно, тоже во многом РЖ-шный, прошедший РЖ-галеры.

«Послекузьминскую» брешь судорожно пытались залатать колонками. Но не получалось, хотя инерция хорошо отлаженной рубрики долго еще держалась.

Тогда же в 2001-м РЖ «прирос» «Журнальным залом», приютил на тот момент бездомный проект, и вот он славно поживает в РЖ, который не жалеет для любимого ЖЗ свои последние ресурсы. ЖЗ в тяжелые моменты спасает РЖ от окончательного погребения. ЖЗ — сильный.

«Посткузьминские» метания. Они закончились в конце концов для РЖ драматически. Борис, покинув проект в издательстве «ОЛМА-ПРЕСС», где в качестве заведующего редакцией художественной литературы выпускал серию современной русской прозы, в конце 2003 года вернулся в РЖ на пост шеф-редактора, начав очередной ребрендинг, упростив структуру до 4 разделов: темы, рецензии, обзоры и колонки.

На рубеже 2003 — 2004 редакция вновь уступила бумажному соблазну, едва оправившись после закрытия «Интеллектуального форума» <http://magazines.russ.ru/znamia/2000/11/zhurn.html>. Почти год ушел на подготовку некоего пилотного номера, в правах на который конкурировали Валерий Анашвили и Андрей Курилкин. Каждый из них собирал свой «портфель», разрабатывал макет дизайна. В случае Анашвили — художник А. Коршунов, любимец Валерия, в случае Курилкина — Анатолий Гусев, арт-директор ИД «Коммерсантъ», очень дорогой и капризный. Затея так и осталась на стартовом этапе, унеся кучу денег. С Курилкиным и Анашвили расстались мирно, благо у тех уже был свой запас проектов. А вот Борис Кузьминский в новом качестве приступил к подготовке печатного издания, замысел которого обсуждался и был одобрен главным редактором в машине по дороге в Шереметьево, когда четыре часа простояли в московских пробках. Тогда летом 2004 года главред жил между Москвой и Киевом, консультируя кандидатов украинской выборной гонки. Глеб опоздал на самолет, а мы с Кузьминским ночью в грозу возвращались почти пешком в город. Так и родился новый «бумажник», и окрестили его «Препринт» — о выходящих книгах, об играх вокруг книг и их авторов. Интрига заключалась в добыче и представлении новых, еще не знакомых публике фрагментов. Работа заманчивая, отчасти разведывательная, партизанская и шпионская. В результате вышел один пилот. Кузьминский запил и меньше чем через год, в 2005-м, окончательно разочаровавшись в деле, нечаянно ночью сжег редакцию. В пожаре чудом уцелел сам, но сгорел архив, оборудование, библиотека. С тех пор мы расстались.

Отдельная страница в этой «бумажной истории» антибумажного РЖ — журнал «Интеллектуальный форум» — не Пушкин! Непушкин! Не журнал! Не русский журнал! Не мышонок! Не лягушка! ИФ — отдельная страница. Срок ИФа короткий. С 1999 года по 2003-й^[12]. Главный редактор — Марк Печерский.

В программной статье первого номера за 2000 год формулировалась идея издания:

«…в существующей периодике нет журнала, который сделал бы многообразие специальных „Вопросов...” частью культурного пространства и способствовал воссоединению специальных знаний с нашими заботами и проблемами. Отметим, что речь идет не о популяризации достижений науки и культуры, не о диалоге академика с домохозяйкой, а о public philosophy. К сожалению, мы вынуждены употребить это английское выражение, потому что аналога ему в русской культуре нет… Авторы журналов, с которыми мы сотрудничаем, — The New Republic, The New York Review of Books, London Book Review of Books, New Yorker — больше, чем специалисты, они — public philosophers, то есть люди, занятые поиском универсального уровня, на котором их идеи и проблемы соединяются с идеями и проблемами других людей, специалистов и неспециалистов… Интеллектуальный Форум не ставит перед собой задачи информировать читателя. Журнал адресован любому думающему человеку, уважающему сложность мира — своего и чужого... Материалы сознательно не разведены по рубрикам: культуре противопоказаны перегородки. Может удивить и жанр большинства статей — рецензия. Однако в английском или американском журнале рецензия — это более сложная форма, чем та, к которой привык русский читатель. Внутренний стержень каждого текста — диалог автора с книгой, явлением, событием, диалог, порождающий сложную картину интеллектуальных взаимоотражений, как в аттракционе с зеркалами, обращенными друг к другу…» Каждое слово, каждая фраза в этой программной статье отражает мысль и лексикон Марка.

В журнале Печерский был «всем», выполнял все функции сразу: он был редактором, автором, идеологом, переводчиком. Последний, тринадцатый номер появился в феврале 2003-го.

Как ни странно, при всей широте интересов Печерского (музыка, живопись, история) нетрудно обозначить главное: путешествия и книги. Одно невозможно без другого, потому что путешествия — живые проверки прочитанного и обдуманного, прощупывание новых идей. Печерский — не просто книгочей, он маньяк, фанат, — русский язык бессилен обозначить ту страсть, то безумие, которое овладевает Марком в книжной лавке. Английский точнее: он — junkee. И можно завидовать тем, кто разделит с ним путешествие по калифорнийским книжным развалам.

Печерский — один из самых глубоких учеников Гефтера, и, хотя, уехав из России, порвал почти со всем русским, прежними друзьями, мизантроп, вечно «белая ворона» при любых обстоятельствах по ту и эту сторону океана, бухгалтер в новой американской жизни, он оставался в лоне подлинной русской культуры.

Печерский — человек непревзойденного эпистолярного мастерства (в письмах, живых почеркушках, коротких аннотациях он попросту гениален, а его две-три фразы-характеристики не важно чего — книги ли, статьи, музыки или картины — способны залезть, как «еж под череп»). Марк — автор многих статей, очерков. Но самое ценное в них — то живое начало речи, те крупицы языка, разбросанные по тексту. Настоятельный отказ от «России» и ее обретение в двух странах — Испании и Америке, «печерское» сотворение испанской и американской культуры — по сути, занятие абсолютно русское. По его замыслу, журнал открывал для постперестроечных соотечественников высокую американскую интеллектуальную медиакультуру.

От своего ли учителя Гефтера Марк Печерский унаследовал еще одно свойство — методологический педантизм? Причем строгая методология обнаруживалась в равной степени и в подготовках к путешествиям, и в разработке журнальной политики. «Школа Печерского» предполагала вполне разумную и простую журнальную практику, однако недостижимую в российских условиях. Редактор «от Бога», он учил ставить задачу себе, автору, задавать тему и «планку качества», а затем изнурительно работать с текстом. Его «гамбургский счет» оказался непреодолимым барьером для многих авторов, да и лучшие переводчики, попадая в печерскую орбиту, один за другим выдавали откровенный брак. Множество разных «словечек» оставила эта методология. Одно из ключевых в ней — «буллшит», этимологию и сложную прелестную семантику Печерский объяснил еще при первом знакомстве — в 1997-м. У него была своя разветвленная классификация производителей туфты и ее продуктов. Flying shit — самое безобидное клеймо в ней.

Уже три года спустя после ИФа, в 2005-м, появление книжки Гарри Франкфурта «The Bullshit» (издательство «Европа») — стало знаковым, публичным подтверждением печерского диагноза. Поэтому так полезны фрагменты ее в <http://www.russ.ru/pole/Bestseller-s-nepechatnym-nazvaniem>. Любопытно, что текст написан в антипечерской логике, потому что, клеймя «буллшит», он им же и является в высшей степени, потому что пуст и выморочен.

И еще. Как видим, Печерский одним из первых вбросил в нашу речь, жадно впитывающую кальки в конце 1990-х, одно соблазнительное понятие — «публичный философ» (не переставая повторять тошнотворный до запоминаемости термин public philosopher — базовый способ различения и разделения авторов на «наших» — в смысле «ифовских» — и «не наших»^[13]). Позднее в российском обиходе это словосочетание вернулось к своему америко-европейскому аналогу и употреблялось как «публичный интеллектуал» или скромнее: просто «интеллектуал».

Интересно также, как бы откликнулся Марк на подсчет всемирных интеллектуалов <http://www.foreignpolicy.com/story/cms.php?story_id=4314#bios> и нынешний всплеск дискуссий в русских и американских СМИ о природе и политической роли Public Intellectuals в истории XX века. Был бы крайне полезен «список Марка», хотя со многими из этого личного набора он успел нас познакомить. Первые строки в нем всегда занимали Тони Джадт и Ян Бурума — the best — «гвоздь» номера, если удавалось вовремя получить разрешение на перевод их статей.

После «смерти» ИФа остался большой банк тем и текстов, растраченных в ежегодниках, вперемешку с РЖ-шными статьями.

Постоянному острому желанию сбросить старую шкуру на протяжении всей истории РЖ сопутствовали довольно частые переезды редакции. Объяснялся этот переброс сил не только техническими нуждами ФЭПа, обраставшего в конце 1990-х — середине 2000-х громоздкими проектами. Московская география, палитра адресов и маршрутов зависела напрямую от близости/удаленности главного редактора, от степени его интереса, желания и возможностей вмешиваться в журнальную повседневность. Место рождения — Гнездниковский переулок — 1997-й, куда РЖ возвращался трижды в 2004 — 2005-м, в 2010-м, а дальше Люсиновская, 1998-й, Зубовский («РИА Новости») — 1998 — 2002-й, где ютился почти в кладовке монументальной «Страны.ру», где знойным летом 2002-го, на развале ФЭПа, окончательно переселившегося на целых восемь лет в «Александр Хаус», среди протечек брошенных туалетов, Ходорковский, Владимир Успенский, Евгений Сабуров, Всеволод Некрасов вели неспешный запинающийся разговор об участи умных людей в России <http://old.russ.ru/ist_sovr/20021017_sab.html>. 2003 — 2004-й — «Александр Хаус», 2004 — 2005-й — Гнездниковский, пожар в августе 2005-го. Сразу после пожара до 2007-го — офис на Полянке, почти чердак, затем короткое — зима/лето — пребывание в Хохловском переулке, цокольном этаже жилого дома, куда свезли «Кремль.орг» и техслужбы; затем подвал в доходном доме в Романовом переулке, увешанном мемориальными досками в память о советской элите. И под конец 2008 — 2010-й — «Александр Хаус», где ФЭП и РЖ окончательно задохнулись и схлопнулись, последний год поддерживая свое существование у метро «Китай-город» в бывших конюшнях на задворках ресторана «Ноев Ковчег».

Московская география — часть родословной РЖ, отразившей по-своему контуры богатого и пестрого мартиролога редакторов, шефов, исполнительных, ответственных, выпускающих, литературных, а также обозревателей и корреспондентов, всех, кто в той или иной степени на своем месте принимал решения и вписал страницу РЖ в большую двадцатилетнюю историю 1990 — 2010-х. Уж если такую РЖ-шную летопись составлять, то ее необходимо «запараллелить» с крупными интеллектуальными и политическими событиями, нередко спровоцированными «Русским журналом». Попытки такой каталогизации были не раз. Довести такую работу до конца важно, но она слишком масштабна для короткого драфта.

У РЖ несколько историй. Сколько? Их трудно подсчитать. В них немало развилок. Для описания подошел бы опыт исторического романа. Что-нибудь старинное. Квентин Дорвард. Сад расходящихся тропок.

Можно собрать РЖ-шную историю по-разному. Кадровые истории. Приходы и уходы. Приливы и отливы. Это одно. Или история РЖ-юбилеев, мнимых и настоящих дат. Другое. История сбывшихся и несбывшихся проектов.

Когда Алексей Чадаев уходил из РЖ, он написал эссе «Крабатова мельница» (весна 2008). Получилось одно верное наблюдение: мифологическая метафора ФЭПа — это мельница Крабата. Оттуда не уходят. «Птенцы гнезда» никуда на самом деле не «ушли». «Они — иные по нескольку раз — меняли позиции, взгляды, стиль, методы, работодателей и т. п., но тем не менее наметанному взгляду и сейчас легко определить их тавро» <http://chadayev.ru/blog/2008/03/10/krabatova-melnica>.

Хуже бывал РЖ или лучше, падало ли качество материалов или сохранялась высокая планка, слишком сильно в свое время было его воздействие, неизлечима журнальная инфильтрация окружающей среды.