КНИГИ

КНИГИ

*

КОРОТКО

Андрей Бильжо. Комариный бог. М., «Новое литературное обозрение», 2017, 320 стр., 1000 экз.

Книга писателя и художника, лауреата премий «Золотой Остап» и «Серебряный гонг».

Якоб Вассерман. Каспар Хаузер, или Леность сердца. Перевод с немецкого Д. Д. Черепанова, Натальи Ман. Статья, примечания В. М. Толмачева. М., «Ладомир», «Наука», 2017, 544 стр., 500 экз. («Литературные памятники»).

Из классики немецкой литературы — главный роман (вышел в 1908 году) представителя «мюнхенского и венского модерна».

Виктор Iванiв. Конец Покемаря. М., «Коровакнига», 2017, 404 стр., 300 экз.

Книга прозы Виктора Iванiва (Виктора Германовича Иванова /1977 — 2015/), которую автор подготовил незадолго до смерти.

Евгений Коган. Моя королева. М., «Додо Пресс», «Фантом Пресс», 2017, 72 стр., 160 экз.

Первая книга стихов бывшего петербургского, ныне тель-авивского писателя, которой предшествовали четыре книги прозы («Здесь деревья цветут одновременно всеми цветами. / Ночью жарко, а про день иногда лучше просто и не думать…»).

М. А. Кузмин. Собрание сочинений. В 6 томах. Предисловие Игоря Владимирова. М., «Книжный Клуб Книговек», 2017. Тираж не указан.

Том 1. Сети. Осенние озера. Глиняные голубки. Вожатый. Двум. Занавешенные картинки. Эхо. — 480 стр.

Том 2. Нездешние вечера. Параболы. Новый Гуль. Форель разбивает лед. Неизданные стихи. Проза, не вошедшая в сборники. — 480 стр.

Том 3. Первая книга рассказов. Вторая книга рассказов. Третья книга рассказов. — 608 стр.

Том 4. Четвертая книга рассказов. Пятая книга рассказов. Плавающие-путешествующие. — 464 стр.

Том 5. Тихий страж. Бабушкина шкатулка. Военные рассказы. Девственный Виктор. — 448 стр.

Том 6. Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро. Антракт в овраге. Проза, не вошедшая в сборники. — 512 стр.

Мария Полушина. Между нами. Стихи Анны Аркатовой. М., Издатель Мария Григорян, 2017, 63 стр., 50 экз.

Книга альбомного формата — книжная графика Марии Полушиной и стихи Анны Аркатовой («Говорю себе для простоты, / Чтоб не ждать, не рваться вон в подпитии: / Ну, считай, что развели мосты. / А сведут? — не знаю, мы не в Питере...»)

Противоречивая любовь. Английская поэзия эпохи Тюдоров и Стюартов. Перевод с английского Александра Лукьянова. М., «Водолей», 2017, 376 стр. Тираж не указан.

Представлены стихи 69 поэтов XVI — XVII веков.

Пауль Целан. Мак и память. Перевод с немецкого Алёши Прокопьева. М., «Libra», 2017, 71 стр., 500 экз.

Первое полное издание знаменитого сборника в России.

Цянь Чжуншу. Осажденная крепость; Ян Цзян. Шесть рассказов о «школе кадров». Перевод с китайского и предисловие В. Ф. Сорокина. М., ИВЛ, 2017, 406 стр., 1000 экз.

Роман классика китайской литературы прошлого века Цянь Чжуншу (1910 — 1996) и воспоминания его жены, тоже писательницы, о пережитом супругами в годы «культурной революции».

Это футбол! Сборник. Составитель В. Левенталь. СПб., «Издательство К. Тублина», 2017, 300 стр., 1000 экз.

Футбол в художественной литературе — от Ильфа и Петрова до Дмитрия Данилова и Анны Матвеевой.

*

Кшиштоф Занусси. Как нам жить? Мои стратегии. Перевод с польского Д. Вирены. М., «АСТ», «Corpus», 2017, 336 стр., 3000 экз.

Размышления польского кинорежиссера — о кино и не только.

Михаил Зыгарь. Империя должна умереть. История русских революций в лицах. 1900 — 1917. М., «Альпина Паблишер», 2017, 909 стр., 30000 экз.

Петр Струве, Павел Милюков, Георгий Гапон, Александр Дубровин, Петр Столыпин, Сергей Дягилев, Александр Гучков, Григорий Распутин, Александр Керенский, Лев Троцкий и многие другие, составляющие коллективный портрет русской революции.

Александр Керенский. Россия в эпоху великих потрясений. М., «Алгоритм», 2017, 256 стр., 1500 экз.

Воспоминания о революции бывшего председателя Временного правительства, свергнутого большевиками.

М. А. Колеров. Сталин: от Фихте к Берия. Очерки по истории языка сталинского коммунизма. М., «Модест Колеров», 2017, 640 стр., 500 экз.

«Легко сказать: Сталин — инобытие современного Запада, его Нового времени, Модерна, Просвещения и индустриализма. Но это — не инобытие. Сталин — родная и естественная часть западного Модерна, его продолжение», — от автора.

Эрик Лор. Российское гражданство: от империи к Советскому Союзу. Перевод с английского М. Семиколенных; М., «Новое литературное обозрение», 2017, 344 стр., 1000 экз.

Об институте гражданства в России с Великих реформ 1860-х до начала 1930-х годов.

Владимир Марков. Очерк истории русского имажинизма (1919 — 1927). Составление, предисловие и перевод с английского Станислава Швабрина при участии В. Ф. Маркова. М., Екатеринбург, «Кабинетный ученый», 2017, 376 стр., 1000 экз.

Монография известного американского слависта (из второй русской эмиграции) Владимира Федоровича Маркова (1920 — 2013).

Д. Мережковский, З. Гиппиус, Д. Философов. Царь и Революция. [Париж, 1907] Второе русское издание. Под редакцией М. А. Колерова. Перевод с французского О. В. Эдельман. Подготовка текста Н. В. Самовер. М., «Common place», 2017, 172 стр., 500 экз.

Авторы этой книги объясняют своим читателям, как произошло, что они, всегда позиционировавшие себя в качестве монархистов модернистского толка, превратились в политических и религиозных революционеров.

В. Мильчина. «Французы полезные и вредные»: надзор за иностранцами в России при Николае I. М., «Новое литературное обозрение», 2017, 488 стр., 5000 экз.

Отношение к иностранцу как представителю другого, а значит, обязательно враждебного России мира — наша русская традиция; книга Мильчиной о том, как проявлялось это в 30 — 40-е годы XIX столетия.

Октябрь. История одной революции. М., «Common place», 2017, 480 стр., 700 экз.

Хроника событий последних месяцев 1917 года, выстроенная из дневниковых записей участников и очевидцев революции.

Н. В. Устрялов. Под знаком революции. Национал-большевизм. Избранные статьи 1920 — 1927 гг. Редактор-составитель М. А. Колеров. М., «Циолковский», 2017, 400 стр., 500 экз.

Книга основоположника русского национал-большевизма.

*

ПОДРОБНО

Василий Аксенов. Остров Личность. Составление, предисловие В. М. Есипова. М., «Э», 2017, 416 стр., 1500 экз.

Похоже, вот этой книгой — Василий Аксенов, «Остров Личность» — составитель ее Виктор Есипов завершает один из самых важных для нас аксеновских сюжетов — сюжет Аксенова-«жизнеустроителя». Перед этой были три книги, подготовленные Есиповым, — «Василий Аксенов — одинокий бегун на длинные дистанции» (М., «Астрель», 2012), Василий Аксенов «Одно сплошное Карузо» (М. «Эксмо», 2014), Василий Аксенов «Ловите голубиную почту». Письма /1940 — 1990/ (М., «АСТ», 2015), плюс уже книга самого Есипова («Четыре жизни Василия Аксенова», М., «Рипол Классик», 2016). Содержание всех этих — уже четырех — книг Аксенова составили рассказы, эссе, наброски, оставшиеся в рукописях или в публикациях малодоступных сейчас периодических изданий; плюс — дневниковые записи и письма Аксенова, интервью с ним, выступления на радио; то есть все то, что обычно публикуется в последних томах академических собраний сочинений, пропустив в первые тома канонический корпус произведений автора. Однако в случае с Аксеновым вот эти четыре книги посмертных публикаций и ре-публикаций отнюдь не вариант «академического довеска». Ситуация с Аксеновым сложнее.

Возможно, для осознания места Аксенова в истории отечественной литературы нам по-прежнему не хватает дистанции — слишком близкими, я бы сказал, интимными, особенно у моего поколения, были наши отношения с его текстами. Да, разумеется, Аксенов замечательный писатель, такие его рассказы, как «Победа» или «Папа, сложи», сегодня — признанная классика русской литературы. Но потребность наша в Аксенове была не только литературной. В «Звездном билете», «Апельсинах из Марокко» и других его текстах 60-х годов изображаемый им мир был, в принципе очень похож на тот, с которым имела дело тогдашняя русская литература, но вот опорные для жизни — бытовые и бытийные — точки располагались совсем не там, где требовал тогдашний литературный и идеологический канон. Аксенов вводил нас в мир, принципиальную новизну которого тогдашняя подцензурная литература не замечала, — в мир ХХ века с его понятиями человеческого достоинства, понятиями свободы и личной ответственности. Нынешним читателям уже приходится напоминать, что, скажем, проза Шаламова или Домбровского была нам тогда просто недоступна, так же, как и актуальная по тем временам западная литература, ценность которой для себя Аксенов через годы определял так: «На нас, детях уродливого времени, отражалась не столько литература, сколько их образ жизни. Возьмите Beat Generation, всех этих Гинзбергов, Керуаков и прочих»; «Это поколение создало не так много запоминающихся текстов. Оно создало исключительно интересный образ жизни, освободившись от ряда кастовых нормативов». Вот одна из многих содержащихся в этой книги формулировок аксеновского «жизнеустроительного сюжета», авторская рефлексия над которым делает этот сюжет одним из сквозных для всех четырех посмертных книг Аксенова.

В одной из передач на «Эхо Москвы» Аксенов замечает, что шестидесятником (или точнее — «пассивным борцом» с режимом) он был только хронологически: шестидесятникам и диссидентам я аплодирую, писал он, «но сам никогда не был таковым <…> потому, что просто чувствовал себя другого назначения персоной». «Назначения» какого? Ведь с самого начала все ощущали, что и гражданская, и художественная позиция Аксенова всегда были позицией противостояния. Тут все дело в форме противостояния советской власти и ее идеологии — идеологии, оскопляющей жизнь. Самой сокрушительной формой противостояния тогдашняя власть воспринимала игнорирование себя, установку на то, чтобы «жить полнокровной жизнью, несмотря на постоянные кровопускания». Я был не шестидесятником, пишет Аксенов, а «богемщиком». Да, разумеется, можно сказать и так. Только с одной существенной поправкой: богемщиком он был — в СССР. То есть одной из как бы обязательных составляющих «богемности» — права махнуть рукой на все окружающее и жить по собственным законам в своем автономном мирке — Аксенов был лишен изначально. Советская власть напрочь отрицала само право на «автономные миры», право на внутреннюю независимость у своих граждан, и у нее было достаточно «убедительных» способов «перевоспитания» — от объявления «богемщика» «тунеядцем» с последующей высылкой на трудовое перевоспитание до реальных тюремных сроков. Соответственно, у «богемщика» в СССР контакт с социумом и госорганами всегда был тесным, жестким, а часто и просто травматичным. Тому, «что и почем» в этой жизни, советская власть учила Аксенова с детства. И он был восприимчивым учеником. Ну, скажем, выбор после школы медицинского института для Аксенова был очевиден: у медика было больше шансов выжить в лагере. Аксенов хорошо знал законы — формальные и неформальные, — по которым жили его сограждане, но тем не менее считал, что «жить надо полнокровной жизнью». И жил, и делился своей радостью от этой жизни с читателем.

Отдельным сюжетом в этой книге выглядит история взаимоотношений Аксенова с Западом, точнее, с вымечтанным им на родине образом Запада как персонификации полноты и свободы жизни, в том числе и жизни творческой. Увы, Запад для Аксенова с самого начала эмиграции оказался не совсем таким, как ожидалось. Американские издатели встретили Аксенова прохладно — проза его плохо вписывалась в западный канон успешного, гарантирующего тиражи и доходы романа. Идеологическую цензуру сменила для Аксенова цензура коммерческая («Что касается американской культурной сцены, то я должен сказать, что нахожусь в состоянии глубочайшего разочарования в ней»). И пришлось менять планы, пришлось учиться жить на Западе. То есть пришлось попрощаться с образом, гревшим десятилетия. Ну и что? А ничего. Никаких капризных жестов уязвленного писателя, как скажем, у обидевшегося на Америку Лимонова, который дошел в этой обиде до речевки «Сталин! Берия! Гулаг!», — Аксенов научился быть русским американцем, оставаясь Аксеновым. Ну и естественно, что для Аксенова оказался необыкновенно важным сюжет «перестройки», позволившей ему постоянно приезжать в Россию, и не только в качестве наблюдателя, но активно действующего лица. В последнем разделе книги представлены тексты передач «Эхо Москвы» с его участием, которые, по сути, уже чистая публицистика. Ну да, многое в том, как реформируется Россия, настораживало Аксенова, иногда просто пугало, но не надо, повторял он постоянно, не надо закрывать глаза на то, что жизнь тем не менее идет, и что далеко не все в ней так беспросветно.

Составитель Сергей Костырко

Составитель благодарит книжный магазин «Фаланстер» (Малый Гнездниковский переулок, дом 12/27) за предоставленные книги.

В магазине «Фаланстер» можно приобрести свежие номера журнала «Новый мир».