Бахыт Кенжеев родился в 1950 году в Чимкенте. Окончил химфак МГУ. Поэт, прозаик, эссеист. Лауреат нескольких литературных премий, в том числе новомирской премии «Anthologia» (2005) и «Русской Премии» (2009). Живет в Нью-Йорке и в Москве. Постоянный автор «Нового мира».
Бахыт Кенжеев
*
РОДНЕЙ, СТРАШНЕЕ И СВОБОДНЕЙ
* *
*
те которых разлюбили раньше радостными были
а теперь наоборот а которые простили
к давней страсти поостыли их и старость не берет
а которым обещали утешаются вещами
носят пасмурные льны блеском золота и стали
а которые устали те совсем утомлены
мы еще не помянули тех которые уснули
заглотав нехитрый яд до утра под отчим кровом
бродят в воздухе махровом просыпаться не хотят
да посмешище а всётки хорошо глядеть на фотки
песни старенькие петь мы с годами станем чище
будем агнцы не козлища верить странствовать терпеть
кипяток неповторимый горстка ночи растворимой
хрупкий сахар-рафинад что-то все же остается
на просторе дождик льется колокольчики звонят
* *
*
Хорошо за машинкой с цветным экраном
не особо трезвым сидеть, но и не слишком пьяным,
запивать неизбежное, скажем, томатным соком,
говорить с Бишкеком или Владивостоком.
Даже с Крита звонит дурачок-приятель
и ехидничает: рано ты, брат, растратил
дивный дар, но проснись, пройдись по иным дорогам —
приезжай, накормлю оливками, смоквами, осьминогом.
Для чего ты, Федор, меня так поспешно судишь?
Все равно оливками горькими сыт не будешь.
Брось, дружок, свои ягоды, полные винным ядом,
отпусти осьминога, беднягу, к жене и чадам.
У, как ты загорел, собака! Не косвенное — прямое.
За спиной лохматые горы, за ними — полоска моря,
и букет различим (по неважной видеосвязи)
можжевеловых веток в немодной вазе.
* *
*
На даче Вали Полторак стоит прохладный полумрак
и пахнет сыростью. Репейник на польских джинсах. Сыр. Ноль-семь
крепленого. Над нами — сень чертогов вышних. Ночь. Кофейник
щербатый, узкая кровать с железной сеткой. Горевать
не время в этой сказке давней. Наобнимавшись всласть, бредем
на кухню, курим «Яву», пьем, целуемся и настежь ставни
распахиваем. Верх и низ. Асадов, выкраденный из
владимирской библиотеки. Зачем нам слово «выбирай»,
когда и так на свете рай. Мы любим, мы вдвоем навеки.
Сто лет прошло. Сто зим прошло. Замерзло ртутное стекло.
Родней, страшнее и свободней день ото дня, лень от труда.
И мы — лишь падалица, да, под тайной яблоней Господней.