КНИЖНАЯ ПОЛКА АЛЕКСАНДРЫ ДАВЫДОВОЙ

КНИЖНАЯ ПОЛКА АЛЕКСАНДРЫ ДАВЫДОВОЙ

Сегодня со своим выбором читателя «Нового мира» знакомит выпускница Южного федерального университета по специальности «Теория литературы. Текстология», писатель и книжный обозреватель журнала «Мир фантастики» (Москва).

Десять произведений о сумасшедших или преступниках. Как выглядит действительность сквозь призму изломанного разума? Способен ли читатель понять маньяка, оправдать его поступки или даже почувствовать к нему симпатию? Или, наоборот, преступление как таковое обуславливается (и, соответственно, оправдывается) лишь душевной болезнью героя? Мол, здравомыслящий человек не способен на убийство и насилие, только безумец...

Стандартный детектив предполагает action. Однако это тот случай, когда авторы пытаются препарировать не столько сами преступления, сколько их мотивы — вернее, их анамнез. Личность преступника становится предметом исследования. Мы как бы смотрим в тот самый глазок с мутным, растрескавшимся стеклышком, через которое глядит на действительность душевнобольной. И десять представленных здесь произведений — десять таких глазков, через которые любопытствующий читатель, готовый рискнуть и почувствовать себя в шкуре психопата, может взглянуть на мир.

Донна Тартт. Тайная история. Роман. Перевод с английского Юлии Рыбаковой, Марины Поповец. М., «Новости», 1999, 608 стр.

Дебютный роман писательницы снискал мировую славу и был переведен на двадцать четыре языка. Что же так понравилось издателям и читателям? В первую очередь отважное пренебрежение канонами детектива: первое, о чем узнает читатель, — это та самая тайна, вокруг которой закручиваются события. На первых же страницах нам сообщают имя жертвы, обстоятельства смерти и имена убийц. И лишь после того, как все карты выложены на стол, начинается рассказ о том, какие события привели к трагическому исходу, как разворачивалась кульминация и как складывалась судьба персонажей после убийства. Расплата? Наказание? Раскаяние? Нет, нет и нет. Поначалу кажется, что преступники так и останутся безнаказанными. Однако, чем дальше вчитываешься, тем больше понимаешь: кара постигла их раньше, чем преступление было задумано. Ибо все главные герои поражены спорами безумия, которые постепенно разъедают и растравляют их души. Единожды разрешив разуму сдать позиции перед иррациональным, человек рискует навсегда остаться там, за краем нормального бытия. Пусть даже со стороны будет казаться, что все в порядке. Какое-то время…

Здесь, как и в большинстве книг, представленных здесь, повествование ведется от первого лица — и это важно для понимание тайных движущих пружин действия. Ричард Пейпен вспоминает о событиях восьмилетней давности, о поступлении в колледж и о желании примкнуть к «кругу избранных». Учитель древнегреческого собирает вокруг себя молодых людей, которые со стороны кажутся странными, особенными, харизматичными. Для того чтобы оказаться с ними на равных, Ричард делает вид, что он гораздо богаче, чем на самом деле, выдумывает себе другое прошлое и других родителей. С этого момента Ричарда преследует страх разоблачения. Он живет в постоянном напряжении, боясь себя выдать. Если добавить к этому, с одной стороны, плохое питание, отсутствие денег и опасность замерзнуть зимой от холода в комнате без отопления, а с другой — алкоголь и наркотики, то ничуть не удивительно, что разум героя постоянно балансирует на грани. Автор мастерски описывает сознание в пограничных состояниях: галлюцинации, утрата самоконтроля, симптомы обсессивно-компульсивного расстройства, неспособность сконцентрироваться, сонливость. При этом следует понимать, что рассказчик — самый нормальный из персонажей.

Остальные тоже сполна расплачиваются за вакханалию. Интерес к древнегреческому языку незаметным образом переходит в интерес к эзотерике — молодые люди с увлечением рассуждают о дионисийстве, об иррациональном, которое не стоит держать в себе — его надо выпускать наружу время от времени, чтобы постоянное подавление страстей не привело к взрыву. В итоге они приобщаются к древнему таинству — и это, по законам трагедии, становится началом конца.

Когда Ричард узнает, что его новые друзья совершили убийство, он не заявляет об этом в полицию и не приходит в ужас. Наоборот, принимает это как должное и берет на себя обет молчания. Ричард считает, что разделить чужую тайну важнее, чем остаться в рамках закона и морали. Поэтому, когда другой юноша, знающий об убийстве, начинает сходить с ума и решает все же кому-нибудь открыться, Ричард без колебаний присоединяется к общему решению убить опасного свидетеля. Не задумываясь, что впоследствии и его замучают воспоминания.

Герои похожи на мух, с размаху влетевших в паутину; чем больше они пытаются из нее выбраться, тем больше запутываются. Круг избранных превращается в клуб людей со скелетами в шкафу. В какой-то момент становится понятно, что спастись удастся только победив своих внутренних демонов и прочно закрыв двери шкафа… чтобы скелеты не выпали наружу. И по прочтении остается ощущение, что тайная история не закончится, пока не умрут все свидетели и соучастники, потому что, несмотря на иллюзию поставленной точки, ни один из персонажей так и не сошел с каната над пропастью безумия.

Брет Истон Эллис. Американский психопат. Роман. Перевод с английского Татьяны Покидаевой, Владимира Ярцева. М., «Адаптек», 2003, 544 стр.

Пожалуй, самый известный роман о психопатии. По его прочтении становится страшно выходить из дома: кто знает, вдруг вон тот прохожий, или сосед в лифте, или коллега, или приятель, с которым ты ходишь в ресторан, или этот классный парень, который выглядит так дружелюбно, на самом деле — чудовище? Вдруг за приличным фасадом скрывается маньяк?

Поступки героя однозначно характеризуют его как пациента, по которому психбольница плачет. Нормальные люди не насилуют горничных флаконами от шампуня, не приходят в неконтролируемую ярость по пустячным поводам, не расчленяют девушек, не разделывают мужчин и не посылают окровавленные простыни в химчистку после бурных ночей. Казалось бы, не нужно никаких дополнительных художественных средств, чтобы продемонстрировать безумие протагониста. Однако дьявол кроется именно в деталях. То, что наивному читателю поначалу кажется стилистическими провалами, неумением выстроить бойкий сюжет, — на самом деле и есть портрет личности Патрика Бэйтмена; именно это — а не его поступки.

Перед нами рваная череда эпизодов, которая охватывает около года жизни персонажа. Кое-что описано более чем подробно: ужины с девушками и друзьями, музыкальные пристрастия героя, последние веяния моды или издевательства над очередной жертвой. Кое-что упоминается лишь вскользь. Например, мы понятия не имеем, чем именно занимается Патрик на работе, но в точности осведомлены, какая песня из последнего альбома Уитни Хьюстон волнует его больше всего или сколько раз он полоснул бритвой нищего. Чем дальше движется повествование, тем сильнее нарастает нервозность героя. Он перестает себя контролировать, у него провалы в памяти, он постоянно на успокоительных. Однажды он не выдерживает, звонит знакомому и признается во всех преступлениях. Но тот решает, что это всего лишь глупая шутка! Никто из окружения Патрика не считает, что он способен на такое. Поэтому в итоге он остается безнаказанным.

Текст перегружен деталями. Одежда, бренды, мебель, еда и деньги, деньги, деньги. Рефлексии фактически нет. Нет эмоций, абстрагирования, отвлеченных размышлений. Герой застрял в «здесь и сейчас». Он постоянно сканирует окружающее пространство, внимание перескакивает с одного человека на другого, фокус дергается, не дает сосредоточиться на ком-то одном. Лица и фамилии сливаются в разноцветный водоворот, где трудно выловить нечто существенное, определенное. Кроме пиджака от Hugo Boss и восхищения Дональдом Трампом.

По ходу дела понимаешь, что здесь нет живых людей. Все они — предметы из каталога товаров. «Американский психопат» похож на глянцевый журнал «Товары для дома», где медийные персоны, одежда и еда красиво размещены на страницах с ценниками внизу. И разум Патрика, чьими глазами мы смотрим на мир, запутался в деталях и знаках…

Друзья, случайные прохожие, жертвы — для него всего лишь образцы из этого каталога, заводные куклы, предназначенные на продажу. Поэтому убийство для него — не преступление: глупо всерьез расстраиваться по поводу того, что кто-то оторвал пупсу голову. Но и сам он — скорее механизм, чем живое существо. Мир для него — череда вспышек стробоскопа, высвечивающих отдельные фрагменты, лица, имена, предметы и цифры на счете кредитки. И это — пожалуй, самое страшное. Ведь герой, по сути, сошел с ума не тогда, когда совершил впервые акт насилия. Он сошел с ума тогда, когда мир в его сознании раздробился на осколки из не подходящих друг к другу деталей и названий брендов.

В этом контексте понятно, почему психопат именно американский — перед нами искаженная картина «американской мечты», доведенная до набора знаков, условных символов, в том числе сводящая к этому набору знаков и условных символов все человеческое…

Дэниел Киз. Множественные умы Билли Миллигана. Роман. Перевод с английского Антонины Костровой. М., «Эксмо», «Домино», 2003, 512 стр.

Наивному читателю эта книга сначала покажется не слишком убедительно написанной полицейской хроникой. Вот преступления, которые надо раскрыть, вот следователи, вот подозреваемый, который, естественно, не хочет в тюрьму, поэтому симулирует психическое заболевание, что поначалу выглядит как описание неловкого розыгрыша. «Я не помню, что совершал преступление, это был не я», — в ситуации, когда преступника опознали, а все доказательства говорят против него, это звучит не слишком убедительно, не так ли?

Тем больше поражает тот факт, что роман строится на описании реального казуса судебной и психиатрической практики. Билли Миллиган — один из самых известных людей с диагнозом «множественная личность» в истории психиатрии. И документальный роман Дэниэла Киза повествует о том, за какие преступления Билли был арестован, как он был признан невменяемым и отправлен на лечение в клинику, как он выбрал писателя для того, чтобы зафиксировать все факты своей истории (здесь Киз, автор трогательной повести «Цветы для Элджернона», пишет сам о себе), и — пожалуй, самая сильная часть книги — как формировалась расщепленная личность Миллигана. В отличие от большинства произведений в этой подборке, роман написан от третьего лица, и это не случайно. Главный герой в принципе не может вести повествование от первого лица. У него просто нет такой опции. У него нет ядра личности, с точки зрения которого можно было бы смотреть на мир. Этих точек зрения у него двадцать четыре, и они постоянно конфликтуют между собой.

Именно поэтому Билли не в состоянии жить законопослушной жизнью. Одна личность считает, что можно воровать, другая торгует наркотиками, третья выступает в качестве телохранителя у криминального авторитета, четвертая подбивает Миллигана, чтобы тот застрелил отчима. Из-за неспособности контролировать разрушительное поведение своих «я» Билли не может долго задержаться ни на одной работе, вести оседлую, размеренную жизнь. И, что самое ужасное, полиция его задерживает, подозревая в изнасилованиях. Билли, который сошел с ума, будучи изнасилованным в детстве, делает с другими то же самое.

Однако, несмотря на это, в какой-то момент ловишь себя на том, что невольно сочувствуешь Миллигану, несмотря на то, что он действительно преступник. Его жизнь в мире-паззле, который никак не складывается воедино, его провалы в памяти, его попытки хоть как-то упорядочить происходящее и неудачи, раз за разом, вызывают щемящую горечь и ужас. Это тот самый случай, когда отдельные части картины кажутся безобидными, но вместе складываются в кошмарный образ. Достаточно представить, например, что внутри тебя живет глухой мальчик, который не только не способен понять, за что на него кричат родители, но и просто услышать голос матери. Или, например, ты за рулем, и вдруг место в твоей голове занимает трехлетняя девочка, которая не умеет управлять автомобилем. И ты никогда не можешь расслабиться — ты постоянно в напряжении, пытаясь управлять своим разумом… которого, в привычном понимании этого слова, просто не существует. А главное — мир вокруг будто только и ждет, когда ты ошибешься, чтобы сполна отплатить.

Мир (по Кизу и, соответственно, по Миллигану) несправедлив. Несовершенство судебной системы и системы здравоохранения, жестокость родителей и эмоциональная слепота учителей — все это шаг за шагом ведет Миллигана к краху. Появившаяся было надежда на выздоровление и мелькнувший ненадолго образ Учителя, талантливого и великодушного, который на какое-то время становится ядром личности… все это разбивается о действительность. А один из главных виновников сумасшествия героя, его приемный отец, остается безнаказанным. По сути, зло торжествует.

Тем, кому небезразлична судьба Билли, можно посоветовать следующую книгу Дэниела Киза. «Войны Миллигана» написана в 1986 году, однако впервые вышла в Японии (1994), а потом в Британии (2001) — ни одно американское издательство не бралось за публикацию из-за слишком жесткой критики, которой подвергается там система здравоохранения страны. На русском языке роман о борьбе Миллигана с врачами за свое цельное «я» вышел недавно^[1].

Сейчас в производстве находится экранизация романа «Множественные умы Билли Миллигана» — «Переполненная комната», главную роль в которой, по слухам, сыграет Леонардо Ди Каприо (после его убедительной роли сумасшедшего в «Острове проклятых» можно не сомневаться, что герой получится весьма достоверно). И мы сможем наблюдать за сменой личностей в одном человеке, который пытается выжить в нашем безумном мире, сохранив многоликого себя.

Андрей Дашков. Двери паранойи. Роман. М., «АСТ», «Люкс», 2004, 352 стр.

Автор этого романа не утруждает себя хотя бы видимостью того, что его персонажи нормальны. Уже само название книги и сюжетная завязка, повествующая о том, как главный герой проводит время в сумасшедшем доме, фактически не оставляют шансов на то, что читателя ждут скучные, рутинные, обычные события. Вот уж чего здесь нет — так это рутины и повседневности. Персонажи убегают и догоняют, воюют с врагом, перемещаются из одного пласта пространства в другой, покидают пределы тела и возвращаются в него, превозмогают обстоятельства, совершают подвиги и подлости.

Безумие в романе показывается не через «как», а через «что». Течение мыслей главного героя, его рефлексия, оценка ситуаций неизменно остаются вполне здравыми и логичными. Макс смотрит на ситуацию как будто отстраненно, несколько со стороны, до конца не веря в то, что происходит. Зато события, которые он описывает, поражают воображение. Герой убегает из харьковской лечебницы и встречает своего давнего врага, Виктора, который тут же его убивает. Однако египетский анх излечивает тело, его везут в гробу в подвалы загадочной фирмы «Маканда», и из Макса делают послушного раба, который служит извращенке Эльвире. Со временем ему удается сбежать… хотя не совсем ясно: это побег в воображаемые миры или он удается на самом деле. Действие якобы происходит в реальном мире (начинается в Харькове, заканчивается в Сорренто), однако в прологе автор недвусмысленно указывает на то, что словам героя нельзя доверять. И, возможно, Макс пишет о своих блужданиях по загробному миру, последовательно описывая жизнь, смерть, посмертие и падение души на более глубокие уровни небытия.

Роман так и просится, чтобы его растащили на «цитаты» для фильмов ужасов и триллеров. Травмы различной степени тяжести, жучки под кожей, пугающие операции, оргии, жестокие игры… Плоть подвергается всяческим манипуляциям, в то время как наблюдатель остается спокоен. Ну, более или менее, поскольку окружающая его действительность перемалывает людей в кровавые ошметки. Происходящее напоминает наркотический трип, герой попадает в лабиринт из кривых зеркал, которые постоянно трансформируют его материальную сущность.

Один из главных вопросов, который занимает автора — это превосходство сильного над слабым. Насилие над беспомощной жертвой, принуждение к сексу, побои, унижения, превращение людей в безвольных рабов, издевательство санитаров над пациентами... Сначала каждый эпизод ужасает, но потом читательские эмоции притупляются, слишком уж плотным потоком идут события. С одной стороны, назойливое использование одного и того же приема может и надоесть, а с другой — не этого ли эффекта «привыкания» ко злу, к насилию и добивается автор? С той только разницей, что книгу можно захлопнуть на любой странице, но вот можно ли выйти с ненарушенной психикой из навязанной «благонамеренному обывателю» ситуации «привычного» насилия, привычной жестокости?

Гаэтан Суси. Девочка, которая любила играть со спичками. Роман. Перевод с французского Михаила Гурвица. М., «РИПОЛ классик», 2005, 256 стр.

Высоко в горах, на границе скал и лесов, можно встретить вековые деревья, которые не превышают полметра в высоту. Из-за ветров, снежных бурь и льда они вырастают карликовыми и приобретают причудливую, искривленную форму. Именно такие деревца ценятся любителями бонсай. Лишенные нормальной корневой системы, растения становятся маленькой изувеченной пародией на настоящие деревья. Так и герои этого романа: с детства помещенные в ненормальную среду, изолированные от человеческого общества, подвергаемые изуверским наказаниям, выросли увечными дикарями. Отец сделал из своих детей деревца бонсай. На вид они люди, но мысли их — причудливые, искривленные, странные, не втискивающиеся в этические нормы и нравственные правила; или, возможно, не доросшие до них.

Стилистически этот роман, пожалуй, наиболее интересен. Поначалу кажется, что рассказчик — деревенский дурачок лет десяти, каким-то непостижимым образом освоивший письменность на материале Библии, любовных романов и мемуаров Сен-Симона. Причем события-то не Бог весть какие странные: в некоем доме, который стоит на отшибе, умирает мужчина, его дети остаются одни и теперь им надо похоронить отца и понять, как жить дальше. Печальная история, конечно, но при чем тут сумасшествие?

Дело в следующем: здесь загадка вовсе не в том, что происходит, а в трактовке событий и того, что им предшествовало. Читатель постепенно понимает, что именно кроется за неловкими словопостроениями рассказчика, и волосы начинают шевелиться на голове — настолько легко из нормального ребенка сделать уродливое «деревце», если запереть его в клетку невыносимых условностей. На выходе получается чудовищный конструкт. С одной стороны, полное незнание и неприятие себя, с другой — вымученный набор абстрактных понятий, почерпнутый не из живого опыта, а из литературных произведений. И, надо сказать, это не худшая судьба в рамках данного романа. Каждый раз, когда кажется, что дно достигнуто и больше автору не удастся удивить и шокировать читателя, он впрыскивает очередную дозу ужаса. Он постоянно перемешивает воспоминания героя, словно варево в ведьминском котле, и на поверхность всплывают все более невообразимые элементы. То, что сначала казалось деревенской историей про нелепых ребят и их хотя и горе, но простое, житейское, оборачивается настоящей трагедией.

Читательские отзывы в большинстве своем характеризуют этот роман как страшный, омерзительный и тошнотворный. Однако тем, кто в первую очередь ценит стиль повествования, книга покажется невообразимо красивой. Натуралистические подробности отступают перед безупречно выверенными фразами и композицией — за что в русском издании следует благодарить также и переводчика.

Джеффри Линдсей. Дремлющий демон Декстера. Роман. Перевод с английского Эдуарда Штибреску. М., «АСТ», «АСТ Москва», «Транзиткнига», 2006, 320 стр.

Роман о самом добром и высоконравственном маньяке, которого только можно себе представить (если только к преступнику вообще применимы подобные определения). Герой этой книги удивительным образом сочетает в себе белое и черное. Он любит детей, защищает город от преступников, держит слово, с ним приятно общаться и легко сотрудничать. При этом Декстер убивает людей. Вопрос, правда, в том, по какому принципу он выбирает себе жертв. По сути, Декстер — это справедливое возмездие за злодеяния, ведь он уничтожает преступников и маньяков. В дело вступает теория меньшего зла. Плохо ли отбирать жизнь? А если эта жизнь априори плоха?

Можно ли контролировать безумие, которое сильнее тебя и зародилось внутри в глубоком детстве, когда ты еще не знал, что плохо, а что — хорошо? В книгах этой подборки уже звучал мотив о том, что ребенку грозит безумие, если его семья дисфункциональна или если ему пришлось пережить сильное потрясение, которое вытесняется из сознания и заменяется неврозами и фобиями. Но здесь герой делает безумие своим союзником. Не можешь противостоять неприятельской армии из галлюцинаций и демонов? Тогда возглавь ее! Декстер направляет разрушительную энергию в условно правильное русло, справляется с нестерпимой Жаждой и мистическим Темным пассажиром, и, пожалуй, именно это делает его персонажем, которого можно понять и которому можно посочувствовать.

Декстер работает судмедэкспертом, специализирующимся на изучении крови, оставшейся на месте преступления. Однако это не главная его «суперспособность». Декстер славится сильной интуицией, он способен поставить себя на место преступника, представить ход его мыслей, предсказать следующий шаг и посоветовать коллегам, как загнать врага в ловушку. Темное «я» героя, которое он время от времени выпускает наружу, дает ему знание о том, как мыслят и чувствуют настоящие злодеи, то есть снаряжает оружием против них. По сути, образ Декстера восходит к героям-оборотням (таким, как Черный Тюльпан или Зорро), благонамеренным господам днем и мрачным мстителям ночью. А цинизм героя, его склонность рисковать, роковая женщина-детектив и вовлеченность Декстера в цепочку преступлений (когда то ли маньяк его заманивает в свои сети, то ли сам герой является этим маньяком) позволяют однозначно ассоциировать роман с популярными в 40 — 50-е детективами в стиле «нуар».

Интересно наблюдать за тем, как повествование меняется в зависимости от того, в каком состоянии Декстер. Когда им руководит жажда убийства, текст приобретает своеобразную ритмичность, яркую образность, ситуации до предела ритуализированы. Герой словно дирижирует оркестром, координируя и комментируя действия не только свои, но и окружающих его сущностей (с которыми он борется) — вне зависимости от того, реальны они или живут в его голове. А в тех главах, в которых Декстер «обычен», когда его отпускает безумие, исчезает и нарочитая напевность, и четкость образов. Стиль становится разговорным, внимание свободно перескакивает с одного объекта на другой. Исчезает тот самый ореол инаковости, который окутывает безумца, и вместе с ним пропадает, скажем так, сакрализация происходящего.

Этот «черно-белый» герой — одна из главных удач романа. Недаром сериал «Правосудие Декстера», снятый по мотивам романа, оказался весьма успешным. Фигура этакого «санитара леса», который жесток, но справедлив, издавна отличалась привлекательностью для читателей и зрителей. А вкупе в интересным и напряженным детективным сюжетом книги это обеспечивает несколько часов очень интересного чтения. Правда, не сказать, что приятного — тяжело описывать работу отдела убийств без кровавых подробностей, — но скучно уж точно не будет.

Джоан Харрис. Джентльмены и игроки. Роман. Перевод с английского Татьяны Старостиной. М., «Эксмо», 2006, 448 стр.

На первый взгляд, это книга не о безумии, а о детских обидах и взрослой мести. Затаить злость на учителей, а затем, десяток лет спустя, вернуться в школу, чтобы отдать долг сполна. Стоит ли посвящать такой странной цели если не жизнь, то хотя бы часть жизни — с ее замыслами и юношескими амбициями? В этом-то и состоит главная тайна, к которой шаг за шагом приближается читатель. Как именно зародилась обида, что ее взрастило и стоит ли называть ее носителя сумасшедшим?

Автор ведет к разгадке не самым простым путем. Здесь два рассказчика, которые, по сути, равноправны, — молодой человек, жаждущий мести, и старый учитель, который начинает вот уже сотый семестр в своей карьере. Кто победит в схватке, если встретятся молодой и старый волк? Что сильнее, опыт или неистовство? А что, если в руках у персонажей будет неравное оружие? У старика в активе лишь моральные устои, знание жизни и авторитет, а молодой в совершенстве освоил интернет и новомодные гаджеты. А еще — предложил окружающим правила игры, в которой нормальный человек выиграть не способен, потому что неминуемо остановится перед моральными запретами.

Нарушение запрета — основной мотив этого романа. С точки зрения главного героя, между тем, чтобы пройти под табличкой «Посторонним вход воспрещен», и тем, чтобы разрешить себе забрать чужую жизнь, нет разницы. И то, и другое — не более чем условная черта, через которую можно перешагнуть. И если ты, перешагнув ее, сумел проникнуть в закрытый мир, где по статусу тебе быть не положено, значит можешь все. Именно в том, какой путь выбирает мальчик Джулиан, и кроется ответ на вопрос — нормален ли он. Маньяка (а цель Джулиана, несомненно, маниакальна) и отличает от обычного человека способность пренебрегать социальными запретами.

В прошлом Джулиан крадет чужую форму и притворяется учеником элитной школы. Сначала он просто гуляет по ее территории, а потом похищает у своего отца, работающего здесь смотрителем, ключи от классов и библиотеки, участвует в играх учеников, в жестоких розыгрышах и опасных шалостях. Последствия трагичны, однако Джулиан далек от того, чтобы винить себя.

Ребенок, который мечтал бежать в Страну Оз или Нарнию из душного обыденного мира, потихоньку превращается в чудовище, которое вылупляется из кокона лжи и отправляется в мир сеять зло. А старый учитель, который не сумел поймать преступника, когда тот был еще совсем юн... сможет ли он справиться с ним через много лет?

Ответ вас удивит. Не исходом игры между старым и юным. Вопрос о выигравшем и проигравшем меркнет в свете фактов, которые становятся известны читателю на последних страницах романа. Тайное становится явным, и обманутыми чувствуют себя не только жертвы, но и сам читатель. Развязка поражает настолько, что после нее хочется перечитать весь роман заново, теперь в новом свете. И снова насладиться отличной композицией и хитросплетениями сюжета.

Анатолий Крысов. Белые медведи. Роман. М., «Сомбра», 2006, 288 стр.

Бывают плохие новости двух типов. К первым можно подготовиться, потому что грозных предвестников не заметить невозможно. А вторые как гром среди ясного неба — ничто не предвещало беды. Именно из них получаются отличные завязки для детективных романов. Представьте, что ваша сестра в одночасье сошла с ума и оставила в квартире сотни записок, на которых написано одно и то же слово. Списать эти причуды на психическое заболевание или попытаться выяснить, что она имела в виду?

Главный герой романа выбирает второе, и это приводит его к странным и неожиданным открытиям. Сначала он узнает, что в последнее время сестра Инна (хозяйка модных бутиков) забросила бизнес и начала общаться с подозрительными личностями. Потом друзья из их общей компании начинают умирать не своей смертью. И надпись на стене, которую оставляет убийца на месте преступления, — то же самое слово, сотни раз записанное безумной.

Действие происходит в условном российском городе, который пережил дикие девяностые и вступил в эпоху двухтысячных. Автобусы икарусы, бизнес-центр, который обязательно называется «Сити», ночные клубы для «сильных мира сего», разорившийся колбасный завод, ресторан «Троекуров», пробки из-за снежных завалов на дорогах... Александр Долохов — бизнесмен с бейсбольной битой в багажнике «ауди» — не прочь поразвлечься с проститутками в сауне или угоститься кокаином, одним словом, типичный герой 90-х. Сначала герой пытается связать сумасшествие Инны и убийство своего друга с их бизнесом, однако скоро становится понятно, что дела тут ни при чем.

Повествование балансирует между детективным триллером и бредом. С одной стороны, улики и расследование. С другой — странные сны, где Де Ниро, Бельмондо и Сальма Хайек ссорятся между собой в декорациях среднерусской тоски, сидя на пороге маленького продуктового магазина.

Интересна здесь некоторая эмоциональная отстраненность в остальном энергичного и деятельного героя. Сам он сравнивает себя со зрителем, который следит за театральной постановкой, постоянно рефлексируя и обращая внимание на малейшие детали. Александр препарирует действительность, раскладывает ее на составляющие, классифицирует, приводит в качестве иллюстраций для своих суждений цитаты из справочников и Википедии. Кажется, у него нет ни ярких эмоций, ни лишних иллюзий. Несмотря на то, что с детства Александр предпочитал книги реальной жизни, он идеально лавирует в непростых обстоятельствах. И обладает неплохим чувством юмора.

Контраст между смешным и страшным, пожалуй, лучшее, что есть в «Белых медведях». Смешное на грани фола, на грани сюра, в тех мелких деталях и подробностях, в которых безошибочно читается время действия. Хороша сцена разговора с деловым партнером, во время которого Александр рисует Белоснежку, русалку и богатыря, осаждающих Сталинград. Сарказм героя и его готовность посмеяться над собой даже в самых тяжелых ситуациях дорогого стоит. Пусть герой не самый приятный, пусть и он совсем не доволен собой, но его хотя бы понимаешь.

Понимаешь ровно до того момента, когда капкан захлопывается и мы осознаем, кто истинный виновник происходящего. Или, лучше сказать, не «кто», а «что».

Келли Линк. Каменные звери. Рассказ. Перевод с английского Элины Войцеховской. В сб.: «Магия для „чайников”». М., «Livebook/Гаятри», 2007.

«Каменные звери» — самый мистический текст в обзоре; тот самый, что принципиально не предоставляет читателю определенности, не позволяет судить о природе безумия. То ли удивительные и непонятные вещи происходят с героями на самом деле, то ли это морок, наведенный психическим расстройством.

Завязка шаблонна для фильма ужасов. Семья переезжает в новый дом, на крыльце которого странные каменные статуи, а лужайку рядом по ночам оккупируют живые кролики. Дети начинают вести себя странно, муж с женой начинают говорить будто на разных языках и не понимают друг друга, а ощущение семейной идиллии заменяется на предчувствие грядущей катастрофы. И непонятно, что делать: то ли бежать отсюда сломя голову, то ли попытаться склеить осколки былого счастья.

Лучшее, что есть в рассказе, — это атмосфера. Сумасшествие кроется не в поступках и разговорах, не в симптомах, которые можно однозначно истолковать. Оно прячется в намеках, в мгновениях, в снах. И не дает себя поймать за хвост и изучить.

Те, кому важна логика и конкретика, найдут простое объяснение описанным событиям. Беременная женщина берется перекрашивать стены в коридоре и надевает противогаз, чтобы не надышаться краской. Недостаток воздуха провоцирует галлюцинации, дети подыгрывают матери, а муж слишком занят, чтобы верно оценить состояние жены. Казалось бы, все понятно.

Но все-таки... Этот текст как призрак на краю зрения, как искры, расцветающие под веками, если зажмуриться изо всех сил. В нем есть нечто неуловимое и невообразимо странное. Магия букв в чистейшем, дистиллированном виде. И от нее невозможно отмахнуться.

Герман Кох. Звезда Одессы. Роман. Перевод с нидерландского И. Бассиной. М., «Азбука», «Азбука-Аттикус», 2016, 352 стр.

Последняя книга в обзоре — это тихий омут, в котором водятся черти. Герман Кох обладает удивительным мастерством: писать о скучной повседневной жизни среднего класса так, что не оторвешься. Сначала читателю кажется, что в этом сонном респектабельном болоте не может произойти ничего выдающегося, а потом, когда черти начинают вылезать из омута один за другим, остается лишь потрясенно молчать.

Мужчина в возрасте решил возобновить отношения со своим старым приятелем... Ему выпадает шанс сыграть в интеллектуальную игру... Он недоволен своими соседями и с неприязнью вспоминает школьные годы... Казалось бы, ничего сверхъестественного. И если уж есть кандидат на роль сумасшедшего в этом тексте, так это Макс Г., друг из прошлого, который связан с криминальным миром. Главный герой намерен использовать Макса как оружие, чтобы устранить нежелательных персонажей. Сам-то он слишком труслив и мягкотел, чтобы действовать жестко. По счетам придется платить, потому что Макс Г. не цивилизованный современный человек, а жестокое животное.

Однако потом понимаешь, что все время смотрел не в ту сторону. Автор без зазрения совести обманывает читателя, сначала убаюкивая его мерным повествованием, а потом разворачивая перед ним сверток с желаниями и тайными мотивами рассказчика.

Любовь к членам семьи трансформируется в патологию, а отвращение к мелочам, особенностям поведения, внешности, к чужим неприятным привычкам — в желание убивать. Весь европейский лоск слезает с героев, и они предстают в «первозданном» виде, готовые уничтожать чужих и защищать своих любой ценой. Даже если в качестве платы придется пожертвовать собственным рассудком.

Автор точен и беспощаден. Его рассказчик не просто вспоминает или пишет мемуары, он обнажает перед читателем свою душу, будто препарирует лягушку. Малейшие нюансы настроения, скрытые мотивы, стыдные желания и чаяния — все это без фильтра, без обработки попадает «на стол». Иногда даже кажется, что это твои собственные мысли. Вот тогда становится по-настоящему страшно.

Здесь нет ни кровавых сцен, ни санитаров психушки, ни детских травм, ни заговоров, ни тайных обществ. Только маленький человек, порождение двадцать первого века, который пытается откусить от мира слишком большой кусок и давится им. Пытается переварить действительность и сохранить лицо. А уж что там творится внутри, за фасадом — кому какое дело? Мой дом — моя крепость, а все чужие будут уничтожены. Не так ли?