Каневский
Геннадий Леонидович родился в 1965 году
в Москве. Окончил Московский институт
радиотехники, электроники и автоматики.
Автор семи поэтических книг, публиковался
во многих периодических изданиях. Стихи
переводились на английский, шведский
и венгерский языки. Первый лауреат
премии «Московский наблюдатель» (2013),
лауреат премии журнала «Октябрь» (2015).
Работает редактором корпоративного
журнала. Живет в Москве. Стихи в «Новом
мире» публикует впервые. В подборке
сохранена авторская пунктуация и
орфография.
Геннадий
Каневский
*
ФРОСТ И ЛЕБЯДКИН
[* * *]
может быть, вы не знали,
но все они
были задуманы
совсем для другого.
первый,
что измеряет
напряжённость магнитного поля,
был индейской ловушкой
для ночных кошмаров.
второй,
который теперь,
когда к нему прикоснутся,
издаёт мелодичный звон,
был разработан
как оружие
массового поражения.
он и сейчас
способен вас поразить,
если нажать
на тайную кнопку
а третий,
предназначенный для любви,
был создан для пения
в агрессивных средах.
там без пения
невозможно.
[лебядкин]
и чесала мизинчиком пятки нам,
и в саду зажигала огни,
но стихи капитана лебядкина
перед сном, — говорила, — ни-ни.
с чешуёю покрытыми местными, —
знает каждый в округе удмурт, —
нелегко разговаривать жестами,
но иначе они не поймут.
вообще, подготовьтесь заранее,
занесите в секретный блокнот,
а иначе на тайном свидании
неожиданно сменится код,
просочатся багровые мороки
сквозь прозрачные неба слои,
и за вами придут энтомологи,
ощетинив булавки свои.
[лагуна]
кто навсегда вернулся с маскарада,
тот, ничего не трогая — сказал
же, ничего не трогая! — стоит
изогнутою линией, сквозь кожу
наружу рвётся сыроватый свет,
под каблуками оседает почва,
колец не напасёшься, старый ум,
проказ и вольнодумства собеседник,
ушёл на дно с открытыми глазами
и чудится, что движется, когда
гнилые воды майского прилива
о заговоре дальнем возвестят.
дни холода ушли, а дни жары
вовеки не придут, картавых крон
на берегу другом дремотный лепет,
и предвкушенье сломанных зубцов
и холостого хода, пульс пружин,
жужжание червячной передачи
да струйки пара, что слегка сипят
через неплотно пригнанную муфту,
когда листает чуждая рука
потёртый мануал, на чьей обложке
когда-то нанесён неясный знак,
который увидав, ещё никто
не смог дожить на этих островах
до маскарада будущего года.
[мцк]
вдоль незримых городских границ,
из-под сводов и мостов лукавых —
левых в чёрной саже сторонись
и гляди на небоскрёбы правых.
прыгай в электричку навсегда,
обхватив рукою подлокотник.
бутерброды, чипсы и вода —
малая чреда утех субботних.
очертили семь твоих земель.
утвердили огненные знаки.
то-то на тебе теперь метель
заживает, точно на собаке,
и весь день бормочет и поёт,
медленно себя за хвост кусая,
лёгкая забота холостая
жить по кругу задом наперёд.
[фрост]
василию бородину
яблоко и птица.
вечер и сосна.
где б остановиться
на излёте сна?
сна, который въехал
в маленький мотель
и добавил света
в зимнюю метель.
упадёт ресница —
сосчитай до ста.
строчка, словно спица
в колесе, проста.
рыбаку не к спеху
червяки, мотыль —
только вспышки смеха,
свет, звезда и пыль.
[* * *]
екатерине симоновой
слышишь? это основная тема —
стало быть, батман и гран плие:
ипполит, своим дебелым телом
проплывая, виден в полынье.
все сбежались, поглядеть охота,
указуют пальцами под лёд,
впереди рыдает пеппилотта,
что его уже не узнаёт,
что, когда он приходил ночами,
тихо поворачивая ключ,
был он сыном светлого начала,
стал же частью озера и туч.
не грусти. окраинами неба
луч, пройдя, зажжёт стекло окна,
смерть посолит нам краюшку хлеба,
а любовь поднимется со дна.