КНИГИ

КНИГИ

*

КОРОТКО

Кобо Абэ. Тетрадь кенгуру. Перевод с японского С. Логачева. М., «Иностранка», «Азбука-Аттикус», 2017, 240 стр., 5000 экз.

Последний роман классика современной японской литературы.

Карин Бойе. Каллокаин. Перевод со шведского Ирины Дмоховской. М., «Рипол классик», 2017, 256 стр. Тираж не указан.

Из классики шведской литературы — антиутопия, написанная в 1940 году.

Дмитрий Быков. Июнь. Роман. М., «АСТ (Редакция Елены Шубиной)», 2017, 512 стр., 15 000 экз.

Роман, состоящий из трех разножанровых текстов, действие романа отнесено к 1939 — 1940 годам: «В центре всех историй — двадцатый век, предчувствие войны и судьбы людей в их столкновении с эпохой» (от издателя).

Эрнан Ривера Летельер. Искусство воскрешения. Роман. Перевод с испанского Д. Синицыной. СПб., «Издательство Ивана Лимбаха», 2017, 264 стр., 1500 экз.

Роман одного из ведущих писателей сегодняшней чилийской литературы.

Виктор Пелевин. iPhuck 10. Роман. М., «Э», 2017, 416 стр., 55000 экз.

Новый — как и полагается в начале осени — роман Пелевина; журнал намерен откликнуться на его выход.

Людмила Петрушевская. Странствия по поводу смерти. М., «Э», 320 стр., 6000 экз.

Сборник новых повестей и рассказов, тон которому задают две повести, написанные Петрушевской в жанре «криминального триллера», — «Странствия по поводу смерти» и «Конфеты с ликером».

Антон Понизовский. Принц Инкогнито. Роман. М., «АСТ (Редакция Елены Шубиной)», 2017, 288 стр., 4000 экз.

Новый роман Понизовского; первая публикация романа — «Новый мир», 2017, № 8.

Кнуд Ромер. Ничего, кроме страха. Роман. Перевод с датского Елены Красновой. СПб., «Симпозиум», 2017, 192 стр., 1000 экз.

Роман известного датского писателя, а также киносценариста и актера.

Сергей Соколовский. Аптечка сталевара. М., «Коровакниги», 2017, 56 стр., 150 экз.

Новая книга скупого на появление перед публикой Соколовского — рассказы: «Shugafrancaphical», «Аптечка сталевара», «Гипноглиф», «Survival», «Суэцкий канал».

Борис Хазанов. Дай мне имя. СПб., «Алетейя», 2017, 400 стр. Тираж не указан.

Один из ведущих писателей Русского зарубежья представляет собрание рассказов и эссе из нескольких книг.

*

Протопоп Аввакум. Собрание творений. Вступительная статья Т. Г. Сидаш, комментарии Е. К. Кузнецовой. СПб., «Квадривиум», 2017, 1232 стр., 400 экз.

Самое полное из изданных собрание текстов протопопа Аввакума Петрова («Житие» и «Богословские беседы»), предваряемое статьей (мини-монографией) Т. Сидаш «Очерк Богословия протопопа Аввакума».

Нил Ашерсон. Черное море. Колыбель цивилизации и варварства. Перевод с английского Варвары Бабицкой. М., «АСТ», «CORPUS», 2017, 480 стр., 3000 экз.

От автора: «В книге я провожу мысль о том, что Черное море — его народы и прибрежные регионы, его рыба, его воды и его безмерно глубокая история — это единый культурный ландшафт».

В. Д. Дувакин. Беседы с Виктором Шкловским. Воспоминания о Маяковском. М., «Common place», фонд поддержки «Устная история», 2017, 182 стр., 500 экз.

Беседы Виктора Дувакина со Шкловским о Маяковском, записанные в 60-е годы, а также — в Приложении — беседа Владимира Радзишевского со Шкловским, записанная в 1981 году.

Григорий Зив. Троцкий. По личным воспоминаниям. Предисловие Е. Н. Морозовой. М., «Кучково поле», 2017, 160 стр., 1500 экз.

Книга врача-психиатра, хорошо знавшего Троцкого в его молодые годы.

Модест Колеров. От марксизма к идеализму и церкви (1897 — 1927): исследования, материалы, указатели. М., «Циолковский», 2017, 365 стр., 500 экз.

О судьбе марксизма в России.

Алексей Коровашко. Михаил Бахтин. М., «Молодая гвардия», 2017, 452 стр., 2500 экз.

Книга вышла в серии «Жизнь замечательных людей», однако автор ее предлагает не только жизнеописание великого филолога, но и свою трактовку литературно-философской концепции Бахтина.

Йоахим Радкау. Эпоха нервозности. Германия от Бисмарка до Гитлера. Перевод с немецкого Н. Штильмарк. М., «Издательский дом Высшей школы экономики», 2017, 552 стр., 1000 экз.

Про то, как технический прогресс и сексуальная эмансипация модерна запустили в культуре «нервные» механизмы, определявшие обостренное ощущение нового мира и оказавшиеся в итоге фатальными для немецкой модели истории и культуры.

Революция глазами современников. Составление, предисловие, примечания Т. Ф. Прокопова. М., «АСТ», 2017, 480 стр., 2000 экз.

Какой увидели русскую революцию Александр Блок, Марина Цветаева, Василий Розанов, Зинаида Гиппиус, Иван Бунин, Николай Бердяев, Максимилиан Волошин, Марк Алданов и другие.

Гюнтер Тюрк. Письма другу. Коммуна «Жизнь и Труд» в Сибири. Годы заключения и ссылки. Составление, вступительная статья И. В. Павловой. Новосибирск, «Свиньин и сыновья», 2016, 400 стр., 1000 экз.

Эпистолярное наследие, а также подборки стихотворений поэта Гюнтера Тюрка (1911 — 1950), ставшего в начале 30-х годов членом толстовской коммуны в Сибири «Жизнь и Труд». Затем, как и большинство коммунаров, был арестован и всю последующую жизнь провел в заключении и ссылке.

Борис Фаликов. Величина качества. Оккультизм, религии Востока и искусство XX века. М., «Новое литературное обозрение», 2017, 256 стр., 1500 экз.

О влиянии оккультизма индуизма и буддизма (также других восточных религий) на искусство XX столетия — Елена Блаватская, Рудольф Штайнер, Петр Успенский, Георгий Гурджиев, Алистер Кроули и другие.

*

ПОДРОБНО

Юлия Вымятнина. Деньги, или Золотая антилопа. СПб., Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2016, 160 стр., 1200 экз.

«О том, что такое деньги, люди знают более чем достаточно. Но в то же время знают о них меньше, чем нужно. В книге рассказывается о том, что представляют собой деньги с точки зрения экономиста. Даже специалистам сложно дать однозначное формальное определение понятию „деньги”. Однако от того, как определяют деньги экономисты, зависит, как будет управляться экономика. А следовательно — наша с вами жизнь. О чем же спорят экономисты, когда речь заходит о деньгах? Какие обстоятельства привели к их появлению? Что происходит раньше — увеличение количества денег или рост цен? Кто, кроме государства, может печатать деньги? Что бывает, когда деньги печатает не государство? И, в конце концов, что будет с деньгами дальше... Ответы на эти и многие другие вопросы — в книге профессора факультета экономики Европейского университета в Санкт-Петербурге Юлии Вымятниной», — от издателя.

Александр Тимофеевский. Весна Средневековья. СПб., «Книжные мастерские», «Сеанс», 2016, 344 стр., 1000 экз.

В своей книге журналист Александр Тимофеевский использует рискованнейший ход — он пытается дать описание и анализ недавнего периода русской истории (1988 — 2003), пользуясь исключительно текстами, писавшимися им в те годы для газеты «Коммерсантъ». Описываемый период истории автор называет «пятнадцатилетием свободы» — от начала перестройки экономической и политической жизни в СССР в 1988 году до ареста в 2003 году Ходорковского и «дела ЮКОСА». Разумеется, газетные тексты Тимофеевского тех лет были частью той истории и, соответственно, должны были бы восприниматься сегодня исключительно как свидетельства времени. Но была — с самого начала — в газетных текстах Тимофеевского некая «аналитическая избыточность», своеобразная «рефлексия самой истории». Вот на этот «рефлексивный запас» своих текстов автор и рассчитывал, выстраивая «Весну Средневековья», и не прогадал — книга, составленная из старых текстов, читается как сегодняшний взгляд на недавнюю историю.

Срабатывает, как мне кажется, точность выбора событий, в которых автор пытался уловить дух своего времени, причем автор равно воспринимал в качестве знаковых как эпизоды политической и экономической жизни страны (скажем, «путч» 1991 года или дефолт 1998 года), так и события жизни культурной — художественные выставки, кинопремьеры, литературные тексты и так далее. Ну и, разумеется, выстраивает книгу чутье автора на «ключевые фигуры»: ну кто сегодня помнит Умалатову, а ведь была! — депутат-трибун, председатель «Постоянного Президиума Съезда народных депутатов СССР» в 1992 году; и в том же 92-м во время «всенародного вече» на трибуне Манежа рядом с ней стоял, выделяясь среди политиков ослепительно белым костюмом и шейным платочком, еще один тогдашний бунтарь Эдуард Лимонов. Обе эти фигуры, как и многие другие, возникают как персонификация определенных социально-психологических ситуаций того времени — автор сосредоточен не столько на самих героях, сколько на природе общественного интереса к ним.

Ну а основной сюжет книги — усталость русского общества от свободы и подсознательное стремление к привычному, хорошо освоенному, — сюжет этот завершается в последнем эссе, посвященном погрому выставки «Осторожно, религия!» в Сахаровском центре. Погромщики были задержаны, против них было возбуждено уголовное дело, но очень скоро их оправдали, а дело завели против устроителей выставки, и в качестве экспертов выступили уже не «сажи умалатовы», а высоколобые искусствоведы и психологи новейшей формации, признавшие, что да, состав преступления налицо — устроители выставки разжигали национальную, расовую и религиозную вражду; в книге приводятся выдержки из обвинительного заключения экспертов (с сохранением стилистики): «Прием: ОБЕССМЫСЛИВАНИЕ РЕАЛЬНОСТИ. Латентное содержание: УНИЧТОЖЕНИЕ СОВЕТСКОЙ СИМВОЛИКИ. Социальная функция: РАЗРУШЕНИЕ ИДЕОЛОГИИ!» Автор сопоставляет текст экспертного заключения с сюжетом допроса, который в 1573 году устроили художнику Паоло Веронезе священники, оскорбленные художественным содержанием его «Тайной вечери», — сходство здесь поразительное! То есть мы, по сути, возвращаемся в прошлое — «До секуляризации, до разделения властей, до независимого суда, до свободы личности и — избави Боже — творчества еще шагать и шагать: на дворе весна Средневековья».

Между черным и белым. Эссе и поэзия провинции Гуандун. Перевод с китайского Черевко М. В., Власовой Н. Н., Митькиной Е. И. и др. Ответственный редактор и составитель А. А. Родионов. СПб., «Гиперион», 2017, 416 стр., 1000 экз. («Новый век китайской литературы»).

Вторая часть (см. «Книги» — «Новый мир», 2017, № 8) антологии китайской литературы, представляющая современную эссеистику и поэзию южной провинции Китая Гуандун. Я уже не раз писал о распространенном среди моих коллег представлении о Китае и его литературе как о явлении сугубо провинциальном: мол, если даже у нас после почти векового отлучения от мирового (западного) литературного процесса остались какие-то комплексы, то что уж говорить о писателях китайских. Так вот, в качестве реплики, цитата из этой книги: «…если бы какой-нибудь режиссер задумал снять фильм о Китае пятидесятых-шестидесятых годов, то ему всего лишь надо приехать с камерой в Екатеринбург», «По сравнению с шумными и оживленными большими современными городами мне больше по нраву такая провинциальная патриархальность. Ведь я знаю, что только такие мрачноватые и скучные места порождают раздумья». Нынешнее поколение китайских писателей формировалось отнюдь не на текстах Горького, Лу Синя и цитатников Мао. В качестве литературных учителей авторы сборника поминают Кафку, Джойса, Элиота, Маркеса, Милоша, Мандельштама и других «западных» писателей, прочитанных ими, разумеется, через оптику китайской литературной традиции, одной из самых древних и самых рафинированных. Которая отнюдь не смотрится архаикой в контексте современной мировой литературы. Свидетельство тому — разработанность представленного в антологии жанра эссе, того самого, что у широкой публики всегда считался маргинальным и который под пером Мишеля Турнье, Паскаля Киньяра, Анджея Стасюка, Тараса Прохасько и других европейцев постепенно становится нервом современной западной литературы. И, судя по эссе, что составили этот сборник, нечто подобное происходит и в литературе сегодняшнего Китая.

С одной стороны, если вы хотите узнать, как работают, как отдыхают сегодня китайцы, в каких квартирах живут, какими фобиями страдают, как выглядит сегодняшний деревенский пейзаж и как — городской и так далее, — читайте эти эссе.

С другой, хотя материал подается с фотографическим почти разрешением, это только материал, основа внутреннего сюжета. Поражает здесь естественность, с которой факт реальной жизни становится метафорой, бытовое — бытийным. Скажем, повествование открывающего сборник эссе Чжан Гуфэня «Родители с кровной земли» выстраивает внешне как бы незамысловатый, простодушный рассказ о родителях — рассказ о том, как они жили, и о том, как умирали, но в какой-то момент вы обнаруживаете, что читаете не просто семейную историю, но — эпическое произведение о смене эпох. Камерное вроде бы по тематике и при этом — неожиданно масштабное.

Или вот обжигающий текст Ли Ланьни «В пустоши никого. История болезни одного пациента с депрессией». «Пациентом» является сам Ланьни, раздвоившийся на рассказчицу и объект ее наблюдения, носящий имя автора; ну а болезнь, история которой здесь рассказывается, отнюдь не «депрессия», как сказано в названии, а раковая опухоль. Это текст, написанный человеком, который знает, что «жить тяжелее, чем умереть». И при этом отнюдь не «человеческий документ» — вслед за Сьюзен Зонтаг Ли Ланьни продолжает свое художественное исследование метафизики болезни не только как умирания, но и как — тем не менее — жизни.

Сложные варианты взаимоотношений человека в урбанистическом мире XXI века с самим собой и с людьми вокруг; различные, порождаемые наступившими временами варианты одиночества и преодоление этого одиночества — в эссе Сай Жэнь «Убегающая» и Дин Янь «Съемная квартира у реки Дунцзян». И, наконец, изящнейшее эссе Линь Юанье «Между черным и белым» о взаимоотношениях современной китаянки «среднего возраста» с древним искусством каллиграфии, которое не просто навык красиво писать, но — форма взаимоотношений с образом, мыслью, специфически «китайская» форма философствования: «Кисть в моей руке начала свое путешествие. <…> Я услышала дыхание океана, я почувствовала прикосновение ветра к моей руке, мой взгляд затуманился и по телу разлилось радостное ощущение любви и несгибаемой воли — деревья казуарины тянулись вдоль всего океанского побережья, скрываясь вдали… Когда я отложила кисть, я обнаружила, что все мое тело покрывает тонкий слой пота».

Эссеистскую прозу в сборнике продолжает микро-антология поэзии Гуандуна, что, опять же, очень по-китайски: дальневосточная традиция располагает стихотворную речь отнюдь не в пространстве «фикшн», но — в «нон-фикшн». Для китайца или японца стихотворение — жанр документальный, репортаж «оттуда», из определенного душевного состояния, воспитанного высокой культурой. И потому китайские поэты, как и эссеисты, предельно конкретны там, где это касается факта, ситуации, душевных состояний, но смысловая емкость их образов, их метафоричность — это уже чистая поэзия. Естественно, что образные ряды в их стихах обращены к Китаю сегодняшнему: «Прожорливый станок каждый день глотает чертежи и металл, / небесные звезды, росу, соленый пот, клацая шестеренками, / выплевывает прибыль, банкноты, ночные клубы… / Он видел оторванные пальцы, / невыплаченное жалование, затмение в легких, / горькие саднящие воспоминания…» (Чжэн Сяоцюн).

Составитель Сергей Костырко

Составитель благодарит книжный магазин «Фаланстер» (Малый Гнездниковский переулок, дом 12/27) за предоставленные книги.

В магазине «Фаланстер» можно приобрести свежие номера журнала «Новый мир».