СЕРИАЛЫ С ИРИНОЙ СВЕТЛОВОЙ

СЕРИАЛЫ С ИРИНОЙ СВЕТЛОВОЙ

Рагнарек

Я и тень моя

И никому нет дела до меня...

Лишь я и тень моя

Как перст один, в унынье и печали.

«Me and My Shadow» by Billy Rose, Al Jolson and Dave Dreyer, 1927

Необратимость времени и жизнь на пороге неизвестности испокон века рождали у человека предощущение близящейся катастрофы. Многие религии сохранили описания бывших в прошлом и ожидаемых в будущем катаклизмов, грозящих существованию человечества. В периоды опасностей и войн эсхатологические настроения неизменно усиливались и в цивилизованном обществе, отражаясь в произведениях искусства. В ХХ веке конец света столько раз казался неизбежным, что мы уже почти привыкли жить на грани апокалипсиса. Возможно, именно это «пороговое» состояние сознания привело современного человека к постепенному повороту от дробного, чрезмерно рационалистического восприятия мира к более цельному взгляду, напоминающему мифологическое мышление, которое рассматривает историю не линейно, а в качестве череды сменяющихся циклов, включающих как периоды гармонии, так и темные века хаоса, когда люди теряют интуитивную связь с Вселенной. В такой момент космос нуждается в жертве, способной восстановить утраченный баланс. Различные культуры сохранили множество схожих по сути ритуалов, когда община отдавала божеству или чудовищу самое лучшее и ценное, чем она обладала: маленьких детей, прекрасных юношей и девушек, царей, реальная или символическая смерть которых должна была стать ценой возрождения универсума.

Сериал Брайана Фулера и Майкла Грина «Американские боги» (2017, 1 сезон, 8 эпизодов), снятый по одноименному роману самого знаменитого сказочника современности Нила Геймана, предлагает зрителю некий фантастический образ сумрачного состояния сознания современного западного человека, утратившего непосредственный контакт с миром, но одновременно смутно чувствующего недостаточность и ущербность интеллектуального подхода. Невероятность происходящего подсказывает, что прежние схемы существования близки к краху и мир стоит на грани очередной глобальной перезагрузки, за благополучную реализацию которой кому-то придется дорого заплатить.

В своих произведениях Нил Гейман всегда смотрит как бы сквозь видимую поверхность вещей, материализуя зеркальную изнанку каждого явления. Знакомый мир по его версии оказывается лишь полупрозрачной гладью, скрывающей истинное состояние сущего. Под узнаваемым Лондоном обнаруживается инфернальное «Задверье», попав в которое человек уже не сможет остаться прежним («Никогде»). Неосторожно поболтав с паучком, можно позвать свою вторую половинку, живущую независимой от тебя жизнью («Сыновья Ананси»). «Американские боги» — самое сложное и многоплановое из произведений писателя — предлагает нам представить себе захлестнувший нас экзистенциальный кризис как восстание отстраненных от власти старых богов, пытающихся вернуть свое былое величие.

Америка — страна эмигрантов — является в известном смысле образом всего современного человечества, в котором несовместимые, казалось бы, культуры и исповедания смешались в единый причудливый конгломерат. Первые столетия своего существования христианский мир воинственно игнорировал другие религиозные системы, однако Крестовые походы открыли ворота в мир ислама, Ренессанс пробудил интерес образованной части общества к культурному наследию античности, эпоха географических открытий познакомила европейцев с верованиями Нового Света, мода на восточные духовные учения в XIX веке представила западному человеку неизвестных им доселе божеств. Психоанализ и литература фэнтези, нередко черпающая вдохновение в древних мифологиях, еще сильнее сблизили нас с различными пантеонами. Изида и Ганеша, Анубис и Ананси, Будда и Иисус соседствуют в нашем сознании, как и на вступительных титрах каждой серии «Американских богов». Но в сегодняшнем мире этим древним богам грозит исчезновение, они теряют силу, поскольку им перестали поклоняться, подобно тому как развеществляются в рассказе Борхеса «Тлен, Укбар, Орбис Терциус» предметы, о которых никто не вспоминает. Их может ожидать судьба доисторического божества Нуниунинни, растворившегося в небытии, когда вымер поклонявшийся ему народ, — эта история рассказана в одной из вставных новелл. Вернуть богам влияние может только грандиозный выброс энергии, славная битва, которую они сами затевают, имитируя конфликт с новоявленными идолами технического прогресса и средств массовой информации, которые пытаются переписать реальность на свой лад.

Когда мы знакомимся с главным героем этой феерической притчи по имени Тень (Shadow Moon — Рики Уиттл), он находится в некоем замороженном, «затененном» состоянии незнания самого себя, на что намекает его странное имя, которое, разумеется, не может не быть прозвищем. Не случайно мы встречаемся с ним в тюрьме, где он как бы спрятан не только от других, но и от самого себя. О его прошлой жизни сказано совсем немного, ровно столько, чтобы убедить зрителя в том, будто перед ним обычный человек. Однако очень скоро Тень вовлекается в круговорот событий, которые вынудят его реализовать свой скрытый до поры потенциал и потребуют его предельного самоотречения.

Как Тайлер из «Бойцовского клуба», человек со странным именем Среда (Иен Макшейн) появляется в ткани повествования как бы случайно, постоянно оказываясь рядом с Тенью во время его возвращения домой. Пройдет еще очень много времени (и, видимо, не один сезон), пока мы узнаем, что встреча Тени со Средой была не только давно ожидаемым, но и неизбежным событием. С этого момента Тень больше не имеет доступа к своей прежней жизни, рассыпавшейся, как карточный домик, от мощного дуновения сверхъестественного, прорвавшегося в его будни. Один за другим на его пути появляются диковинные персонажи, втягивающие Тень в череду событий, смысл которых он не улавливает, но увернуться от них он уже не в состоянии: как традиционный эпический герой, Тень ступает на путь скорой глубинной трансформации, которая неизбежно повлечет за собой обновление мира.

Из всех известных в мифологии и классической литературе проводников, оберегающих и направляющих героя на тернистом пути самоосознания, циничный и в меру зловещий Среда больше всего напоминает Мефистофеля, поскольку также использует своего ведомого в собственных темных целях. Оказывающий покровительство, но одновременно и заманивающий Тень на чреватую опасностями, гибельную стезю, Среда непостижим для рационального мышления, воплощая всю неопределенность бессознательного. По сути, он — жрец, проводящий обряд инициации.

С самого начала мы догадываемся, что таинственный работодатель Тени, знающий о нем больше него самого, — не обычный человек. Первой подсказкой того, какие тайные силы он воплощает, является имя, которым он называется, говоря, что среда — его день. Точно так же, как в романских языках дни недели сохранили имена римских богов (mardi — Марс, mercredi — Меркурий, jeudi — Юпитер, vendredi — Венера), германцы, позаимствовав у римлян семидневную неделю, посвятили дни скандинавским божествам. Например, «Donnerstag» по-немецки означает «день грома», то есть отдает дань громовержцу Тору. А английское слово «Wednesday» восходит к древнегерманскому «Wodanstag», то есть «день Вотана». Назвавшись таким странным прозвищем, Среда сразу намекает догадливым на свою истинную сущность, а уже во втором эпизоде славянский Чернобог (Петер Стормаре), которого Среда пытается завербовать в число своих соратников, окликает своего собрата его германским именем — Вотан; чуть позже Бешеный Суини говорит о нем как о Гримнире — это лишь некоторые из многочисленных имен верховного бога викингов Одина, упоминаемых в «Старшей Эдде» — основном источнике наших знаний о древнескандинавской мифологии. В сериале есть и сопутствующие Одину вороны — Хугин и Мунин — разум и память, — сообщающие ему новости и следящие за тем, чтобы его приказы неукоснительно выполнялись. В том, что он действительно Один-Всеотец, Среда признается в финале первого сезона, объявляя войну своим самоуверенным противникам, узурпировавшим его власть над душами людей.

Появление Среды предвещает тюремный приятель Тени по кличке Ловкий (Low Key Lyesmith — Джонатан Такер) — вроде бы нормальной для жулика, но в ней важен не явный смысл, а скрытое созвучие с его истинным именем. В сериале очень точно акцентирована его фигура, хотя на протяжении первого сезона мы все еще не узнали, что на самом деле под личиной мелкого мошенника прячется сам Локи — скандинавский бог хитрости и обмана, соперник и побратим Одина, исподволь помогающий ему в его гибельной авантюре. Несмотря на всю органичность Ловкого в тюремном контексте, именно с его появления реальность начинает сбоить, предвосхищая грядущую фантасмагорию.

Другим кланом, пытающимся переманить Тень на свою сторону, являются новые виртуальные кумиры, занявшие в сознании многих людей место древних богов. Медиа (Джиллиан Андерсон) — персонификация современных средств массовой информации — соблазняет Тень то в виде Люси Рикардо, героини американского комедийного телесериала 50-х годов, то в облике Мэрилин Монро и Джуди Гарленд. Не особенно разбирающийся в расстановке сил заносчивый Техномальчик (Брюс Лэнгли) пытается убить Тень, но его отчитывает Медиа, загримированная под Дэвида Боуи в роли Зигги Стардаста, и сурово осаживает лидер новых богов мистер Мир (Криспин Гловер).

Так кто же такой сам Тень, если он окружен столь мощными силами, стремящимися во что бы то ни стало привлечь его на свою сторону? Чья он тень?

Тень кажется «полым» человеком: у него нет определенной профессии, нет места, к которому он был бы привязан, нет ни друзей, ни родителей. Единственной ниточкой, связывавшей его с миром, была его жена Лора, потеряв которую Тень становится подобен воздушному шарику, отпущенному на волю ветра. В его внешности, каким его описывает Нил Гейман, есть нечто неопределенное, что позволяет людям подозревать у него негритянскую или индейскую кровь; он — никакой, ему только предстоит узнать, кто он на самом деле. В сериале Тень недвусмысленно потемнел, став чернокожим, что весьма логично — ведь по сути он является тенью самого себя, находясь в заблуждении относительно собственной идентичности, и ему предстоит нелегкий путь осознания своей истинной природы.

Каждому настоящему герою должна быть дана соответствующая ему спутница, финальное воссоединение с которой означает обретение героем цельности. Здесь все наоборот: любимая жена Тени Лора (Эмили Браунинг) не только не хороша и не верна ему — она ужасна настолько, насколько только может быть отвратителен ходячий мертвец. Ее загадочная посмертная судьба служит прозрачным намеком на то, что Тень ступил на священную территорию сущностей, где больше не действуют обычные физические законы. Счастливый пятак лепрекона Бешеного Суини (Пабло Шрайбер), случайно оказавшийся у Тени и брошенный им на могилу Лоры, удерживает в ней некое подобие жизни и позволяет ей стать могущественным защитником Тени. Жуткие вещи, происходящие с разлагающимся (несмотря на ее сознательное состояние) телом Лоры, производят на экране еще более отталкивающее впечатление, чем в описании. Однако этот устрашающий образ служит ироничным воплощением темы бессилия смерти над главным героем, ведь это именно его подарок не дает Лоре умереть окончательно. Без ее защиты Тень, может быть, и не преодолел бы все испытания, уготованные ему в противоестественном мире богов. Упрямое неумирание Лоры кажется косвенным указанием на неуязвимость Тени. Она подобна заколдованной Царевне-Лягушке или Ослиной шкуре, однако в романе ей не суждено освободиться от чар. Можно предположить, что в сериале, где ей отведена более значительная роль, чем в книге, ее ждет традиционный для американского кино счастливый финал, но об этом мы узнаем только через несколько сезонов, поскольку вышедшие эпизоды охватили лишь небольшую часть книги.

Ужасная посмертная судьба Лоры кажется аллюзией на довлеющий рационализм современного Запада, в котором почти не осталось места чувственному, «женскому» контакту с миром. Но, несмотря на свою измену и весьма недостойную гибель, Лора продолжает преданно любить Тень и самоотверженно выручает его из самых опасных коллизий, в которые он умудряется попасть, став подручным Среды. Можно и иначе трактовать образ Лоры: женщина в структуре текста является метафорой того, что должен познать герой. Тени предназначено познать и преодолеть смерть, и поэтому его женщина предшествует ему на этом пути. Она подобна скандинавской богине загробного мира Хель, одна половина лица которой была молода и прекрасна, а другая морщиниста и страшна. Как все мифологические образы Великих богинь, Лора объединяет в себе и доброе и злое, она осуществляет функции защиты своего возлюбленного и одновременно напоминает ему об ожидающем его великом испытании.

Другим недвусмысленным указанием на то, что герой вышел за пределы обыденности и ступил в область мистической изнанки сущего, становятся яркие видения Тени, в которых он пробивается сквозь живой лес и карабкается по огромному нагромождению черепов, символизирующих обратимость смерти, необходимость доблестного преодоления ее власти. Здесь ему является огнедышащий бизон, воплощающий силу, которая мощнее и старше всех богов, с которыми довелось столкнуться Тени, — силу самой земли. Человеческое суеверие испокон веков населяло всякими чудовищами территории, находящиеся за пределами обыденных маршрутов. Но устрашающий охранник границы потустороннего благоволит к тому, кто его не боится, и наделяет смельчака сверхъестественными способностями.

В книге загадочное существо, встреча с которым означает духовное прозрение и готовность к инициации и самопожертвованию, обладало лишь головой бизона и телом человека. Создатели сериала ушли от антропоморфности этого трансцендентного собеседника Тени, возможно, чтобы избежать не нужных в данном контексте визуальных ассоциаций с Минотавром. У Тени нет ни малейшей возможности уклониться от этого странного зова неизвестного и ускользнуть от уготованной ему судьбы. Единственным якорем, удерживавшим его на поверхности реальности, была его любимая жена Лора, но и она не только изменила ему, но и погибла, оставив его одного в причудливом новом мире сгущающейся чертовщины. Перешагнув этот первый порог неведомого и согласившись следовать новым ориентирам в неподвластном рациональному пониманию мире, Тень ступает на путь постижения своей истинной природы. Но для того, чтобы войти в мир сущностей, нужно нешуточно умереть в царстве видимостей, и Тень решительно предлагает свою жизнь в обмен на участие Чернобога в неведомой ему авантюре Среды.

Готовность умереть («Быть иль не быть?»), принести себя в жертву некоему высшему началу в любом мифе или сказке говорит о переходе героя на новый уровень понимания не только собственной роли, но и миропорядка в целом. Вместе с Тенью мы постепенно начинаем осознавать, что он не может быть обычным человеком, раз оказался в водовороте столь странных событий, и уже давно избран для выполнения какой-то особой роли. Тем более что все вокруг знают, кто такой Тень, или по крайней мере догадываются о его власти над силами природы: Среда предлагает ему вызвать снег, умершая жена убеждена, что он способен вернуть ее к жизни, а новые боги стараются во что бы то ни стало перетянуть его в свой лагерь. В романе на его истинную природу намекают не только ожидания окружающих и сны, но и эпиграфы к отдельным главам, рассказывающие об умирающих и воскресающих богах.

Легкость, с которой Тень (хоть и с посторонней помощью) преодолевает все выпадающие на его долю препятствия, тоже свидетельствует о том, что перед нами не обычный человек. Первый сезон почти не дает нам подсказок относительно того, кем на самом деле является Тень и почему Среда выбрал его в качестве своего спутника с весьма туманными обязательствами. В романе внимательный читатель найдет немало указаний на истинное существо Тени: египетский Гор говорит ему, что оба они воплощают собой солнце, Среда признается, что Тень — его настоящий сын, а мистер Мирр говорит Лоре, что собирается убить ее мужа веточкой омелы. Все эти намеки указывают на то, что Тень является ни кем иным, как новым воплощением скандинавского бога весны и возрождения — Бальдра. Не только в первых восьми эпизодах сериала, рассчитанного на несколько сезонов, но и во всем романе Нила Геймана истинное имя Тени так и не произнесено. Но в рассказе «Король горной долины» из сборника «Хрупкие вещи» (2006), где описываются дальнейшие приключения Тени, мы наконец узнаем, что в его паспорте, действительно, значится имя Бальдр — таким образом, он не только родной сын Одина, но и бог умирающей и воскресающей природы, которому суждено пережить Судный день скандинавской мифологии — Рагнарек. Его судьба — это история о том, как человек осознал свою божественную суть, ассимилировал своих демонов, обучился невозможному и отпустил своих призраков. Однако в финале первого сезона мы еще очень далеки от понимания роли Тени в кровавой интриге богов. Создатели сериала Брайан Фуллер, известный как шоураннер всех трех сезонов «Ганнибала», и Майкл Грин (сценарист фильмов «Зеленый фонарь», «Логан», «Чужой. Завет», «Бегущий по лезвию 2049») намереваются в следующих сезонах не только дорассказать историю Тени, изложенную в «Американских богах», но и выйти за пределы оригинала, включив эпизоды из другого романа писателя — «Сыновья Ананси», а также побудить самого Нила Геймана написать сценарии к новым эпизодам.

Работа над экранизацией подчас оказывается для Нила Геймана поводом вернуться к первоначальному тексту и переписать его. Так, не особенно удачный сериал 1996 года «Никогде» подтолкнул его к созданию новеллизации собственного сценария. Возможно, нечто подобное произойдет и с «Американскими богами», которые уже обрели своеобразное продолжение в упомянутом рассказе «Король горной долины» и в рассказе «Черный пес» из сборника «Осторожно, триггеры!» (2015). Сериал представляет собой не столько изложение романа, сколько фантазию на тему его сюжетных ходов, развивая идеи Геймана, который уже делал многообещающие заявления о возможном продолжении «Американских богов». Вначале очень точно следуя роману, уже со второго эпизода сериал ныряет в сторону, путая последовательность событий, изменяя судьбу персонажей, внося новые коннотации.

С одним из наиболее значительных отступлений от текста книги мы сталкиваемся в шестой серии, когда Среда привозит Тень в небольшой городок, которым правит древнеримский бог-кузнец Вулкан (аналог греческого Гефеста), занявшийся в новой жизни производством оружия, что, в принципе, не противоречит его античным функциям: ведь это именно он выковал разящие молнии Зевса и сияющий щит Ахилла. Такого эпизода нет у Геймана, который вообще избегает вводить в свои книги персонажей греческого пантеона. Греческие боги даже не приходят на всеобщее собрание представителей всех религий в его графическом романе «Песочный человек» — серии комиксов, прославивших писателя. В своей последней книге «Скандинавские боги» (2017) Нил Гейман заявляет, что, хотя найти любимую мифологию не проще, чем любимую кухню, его предпочтения отданы северным легендам. В сериале Вулкан (Корбин Бернсен) предстает коварным властителем, установившим полуфашистское военизированное правление в своем городке и вероломно предающим Среду новым богам, что вполне в духе антипатии Геймана к греческим богам. В этом эпизоде мельком проговаривается важнейшая тема «Американских богов»: необходимость принесения регулярных жертв во имя благоденствия общины. В романе этот мотив связан с фигурой кобольда Хинцельманна, ежегодно убивающего одного ребенка ради процветания родного городка. Видимо, этот сюжет оказался неприемлем для американского сознания, избегающего изображения детских страданий. Хотя, возможно, вторая часть романа и пребывание Тени в Лейксайде, которым управляет безобидный с виду старичок Хинцельманн, станет темой следующего сезона.

Другим отличием сериала от романа является усиление доли египетских Анубиса (Крис Оби) и Тота (Демор Барнс) в сюжете. В книге мистер Ибис (как зовется американская ипостась древнеегипетского Тота — бога мудрости и письменности, изображавшегося обычно с головой долгоносой птицы) рассказывает Тени, что они с Анубисом и другими богами прибыли на американский континент около трех тысячелетий назад вместе с первыми египетскими купцами — возможность подобных путешествий доказывал еще Тур Хейердал, плавая через Атлантический океан на папирусных лодках. Авторы сериала не устояли от соблазна показать экзотический ритуал взвешивания сердца усопшего, описанный в египетской «Книге мертвых». Сцена, действительно, очень красива, однако ее содержание выглядит серьезной натяжкой, поскольку почитание древнеегипетских богов прервалось около двух тысяч лет назад и весьма маловероятно, чтобы в современной Америке нашлись носители этой традиции.

В сериале появилась весьма издевательски поданная фигура Христа, которой не было в книге: толпа разноцветных и разноязыких Иисусов (Джереми Дэвис), символизирующих каждый свою паству, присутствует на празднике Пасхи (Кристин Ченовет), демонстрируя механизм замещения одних божеств другими. Этот образ ярче других намекает на то, что американские боги представляют собой лишь искаженные ипостаси своих оригиналов, продолжающих свое независимое от них существование.

Сериал охватывает примерно первую часть романа. Ее название «Тени» говорит о том, что не только главный герой, но и все остальные персонажи являются лишь отблесками самих себя. Среда, например, — не совсем Один, а лишь его искаженная версия. В финале романа Нила Геймана Тень встречается в Исландии с настоящим Одином, который даже внешне не похож на Среду и говорит, что тот вовсе не идентичен ему. Среда — трикстер, так любимый американским сознанием, пародийный дублер, которого характеризует двойственное отношение к сакральному: он — пройдоха и плут, не гнушающийся откровенной провокации, но при этом все его не особо благовидные действия имеют священную цель обновления мира. Среда не только использует Тень в своих целях: он является для него проводником в мир неведомого, как и полагается мистическому отцу. Тень чувствует его приближение задолго до личной встречи, говоря Лоре, что «что-то не так». С того момента, когда Среда вмешивается в его жизнь, выдергивая из обыденного существования, Тень ступает на необратимый путь инициации — осознания своей истинной сущности.

Экзотические боги, тайком перебравшиеся в Америку вместе с представителями разных верований, на первый взгляд совершенно чужды западной культуре, однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что они воплощают человеческие страсти и ожидания значительно лучше, чем новоявленные божества технологий и средств массовой информации. Один в обличье Среды и другие древние боги, исподволь переселившиеся в Новый Свет вместе с верящими в них эмигрантами, пришли из другой культуры, где отрицательные аспекты жизни, такие, как боль, страдание и сама смерть, воспринимались в качестве неотъемлемых элементов космической цельности и не ассоциировались с онтологическим злом. С видимым удовольствием сознаваясь, что он — обманщик и зачинщик всяческих беспорядков, Среда не перестает быть ипостасью Одина — мудрейшего и справедливого верховного бога древних викингов. Жестокий Чернобог хранит где-то в глубинах своего существа собственную противоположность — милостивого Белобога, являющегося в свой черед. Бешеный Суини — виновник как удачных, так и драматических событий в жизни Эсси МакГован. И даже отвратительный мистер Мир, стремящийся к уничтожению старых богов и тотальному контролю над душами современных людей, оказывается в конце концов лишь тем необходимым злом, без которого невозможно было бы возрождение обреченного мира.

Интересно, знакомы ли создатели сериала с текстом «Мастера и Маргариты»? Список любимых авторов Нила Геймана — Льюис Кэролл, Д. Р. Р. Толкиен, Клайв Льюис — позволяет предположить его знакомство и с Булгаковым, уж больно Среда с его слепым глазом напоминает Воланда, Бешеный Суини со своими фокусами — Коровьева, мертво-живая Лора — Геллу, да и сама ситуация рутинной жизни древних богов в современной Америке заставляет припомнить визит дьявольской компании в Москву 1930-х.

Основная сюжетная линия, повествующая о том, как Среда с помощью уговоров и подстрекательств вербует соратников на битву за восстановление своей прежней власти, в книге и в сериале прошита вставными эпизодами, рассказывающими о причудливых путях, приведших старых богов на американский континент, — эту летопись ведет мистер Ибис-Тот, как старейший выходец из Старого Света. Все они — скандинавский Один и африканский Ананси, египетский Анубис и древнегерманская Остара-Пасха, ближневосточная Билкис и славянские Зори-Заряницы — прибыли сюда в мыслях молившихся им переселенцев и осиротели, пережив их и пытаясь, каждый по-своему, приспособиться к чуждому им безбожному миру. Седьмая серия рассказывает о полной мытарств судьбе Эсси МакГован, благодаря наивной вере которой в Америку перебрался ирландский лепрекон Бешеный Суини, а сама Эсси оказывается вероятным предком Лоры, поскольку обеих играет молодая австралийская актриса Эмили Браунинг. Несмотря на то, что эта новелла была значительно изменена сценаристами сериала по сравнению с оригинальной версией Нила Геймана, сближение этих двух историй кажется вполне логичным, поскольку оправдывает столкновение Лоры и Бешеного Суини в настоящем, а также рассказывает о том, каким образом древние сверхъестественные создания проникли в повседневность современной Америки.

Не все серии равноценны, поскольку их снимали режиссеры очень разного профессионального уровня, от маститых Дэвида Слейда, режиссера фильма «Сумерки. Затмение» и пилотной серии «Ганнибала», и Винченцо Натали, снявшего фильмы «Куб», «Кодер», «Пустота», «Химера», «Лимб», а также две серии второго сезона «Ганнибала», до Крейга Зобела — режиссера ряда эпизодов сериала «Оставленные», клипмейкера Флории Сигизмонди и менее известного молодого режиссера Адама Кейна. Сериал, охвативший лишь небольшую часть романа (примерно его треть), но вобравший большинство действующих лиц, страдает некоторой фрагментарностью, которая будет особенно мешать восприятию тех, кто не читал роман. Разумеется, в сериале акцентированы и усилены сцены секса и насилия. Однако создатели телеверсии «Американских богов» точно уловили то волшебное ощущение, которое все время подчеркивается в книге, что органы чувств больше не являются надежными проводниками человека в мире видимостей, и привычную реальность все чаще вытесняют причудливые видения. Отточенный изобразительный ряд с великолепными суперкрупными планами и завораживающими рапидами, особенно в сценах сновидений Тени, создает чарующий образ мистического пространства.

Первый сезон заканчивается, когда на шахматное поле выведены все главные действующие лица будущего армагеддона, а странный наниматель Тени открывает нам свою истинную суть, признаваясь, что он — Один — верховный бог германо-скандинавского пантеона, и объявляет войну своим противникам. Впереди — предсказанная Зорей Вечерней (Клорис Личмен) и тщательно спланированная им самим гибель Одина, которому не впервой приносить себя в жертву самому себе, а также чреватая неизбежным возрождением смерть Тени-Бальдра, подстроенная, как и в классической версии мифа, Кознодеем Локи, и, конечно, тотальная битва богов — Рагнарек скандинавской мифологии — завершающая космогонический цикл.

В конце нешуточных испытаний, которые предстоят Тени в еще не экранизированной части романа, его ожидает сущностное изменение: он перерастет свою человеческую сущность, придет к другому модусу бытия и станет носителем космической силы. После своей «смерти» Тень пересечет последний порог «ужаса незнания» и наконец поймет, что не является обычным человеком. И хотя новый Тень на первый взгляд не особенно отличается от себя прежнего: в финале «Американских богов» и в двух более поздних рассказах Нила Геймана, в которых он появляется, Тень вполне узнаваем, но ему больше не нужно изучать технику престидижитатора, чтобы вынуть монетку из воздуха.